Михаил Фингеров

Фото: Рамиль Ситдиков/РИА Новости

Между тем российский сегмент ноосферы полон страхов и рассуждений о гражданской войне или как минимум о поляризации общества. Все чаще и чаще участники общественной дискуссии вольно и невольно обращаются к военным метафорам – «оккупанты», «атака», «тактика», «отступление», «враг» и т. д.

Гражданская война — это по определению масштабный вооруженный конфликт, и мы пока от нее так же далеко (то есть не очень), как и аресты по «Болотному делу» — от 37-го года.

На пути от политической поляризации к полномасштабной гражданской войне выделяют еще такой тип общественного противостояния, как «конфликт низкой интенсивности».

Формально конфликт низкой интенсивности подразумевает наличие хоть каких-то военных действий. Их в России пока, слава Богу, нет. Однако в остальном этот термин вполне применим к тому, что происходит сейчас в России. Власть и оппозиция представляют собой две стороны этого неконвенционального конфликта. Общего центра управления у оппозиции нет — это не армия и даже не квазивоенное объединение. Отсюда и спады в протестной активности, и трудности в попытках вести борьбу с ней путем репрессий по отношению к отдельным лидерам.

 

 

Хотя военная составляющая в узком смысле отсутствует, стороны уже прибегали к насилию и демонстрировали готовность к эскалации. Больше преуспела в этом власть, которая относится к недовольным буквально как к инсургентам и старается их запугать.

Так запугают ли российскую оппозицию и ей сочувствующих? Ответ на этот вопрос можно получить, обратившись, как это ни странно может прозвучать, к трудам известного военного теоретика Мартина ван Кревельда, писавшего о конфликтах низкой интенсивности в книге «Трансформация войны».

Вкратце: конфликт прекращается в тот момент, когда воля одной из сторон к сопротивлению сломлена. Иными словами, когда одна из сторон деморализована. Так вот: конфликты низкой интенсивности нередко выигрывает более слабая сторона, поскольку деморализация бывает двух типов.

Первый, более очевидный, мы наблюдаем при достижении тотального превосходства «на поле боя» – меньшие потери, контроль над тактической ситуацией (в нашем случае — арест активистов, полный контроль над допуском к выборному процессу и над самим процессом и пр.).

Проще говоря, одна из сторон демонстрирует свою силу и готовность уничтожить другую, запугивает и истощает ее до полной потери боевого духа. Это самый традиционный и интуитивно понятный взгляд на достижение победы. Так Америка победила Японию во Второй мировой, сбросив ядерные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, так Иван Грозный подавил выступления новгородцев, когда сжег и утопил в крови Великий Новгород.

Но противник может быть деморализован и по другой причине: когда он перестает чувствовать, что его дело — правое, когда он переступает свои собственные моральные запреты.

Именно это произошло, например, с американцами во Вьетнаме. Они проиграли не потому, конечно, что были убиты 60 тыс. американских солдат – это не самые страшные потери в истории, а потому, что при этом они совместно с южно-вьетнамской армией убили от 1 до 2 миллионов вьетнамцев. Солдаты и обычные американцы дома не понимали, зачем они сражаются и уж точно не могли оправдать такие жертвы. Формально же, тактически, американская армия выигрывала сражение за сражением. Так же было и с советскими войсками в Афганистане. И американцы, и русские были деморализованы своими успехами в уничтожении заведомо более слабого противника. Так Мартин Лютер Кинг и марши за гражданские права победили узаконенную и широко поддерживаемую расовую сегрегацию, так Махатма Ганди и Индийский конгресс победили колониальное правительство Великобритании.

Если применить эту теорию к текущей ситуации в России, то станет видно, что и условный «путин», и вполне конкретный Путин находятся именно в положении американских войск или британского правительства: они отторгают от себя сторонников своими победами — выигранными путем фальсификаций выборами, принятыми репрессивными законами о митингах и ограничении свободы информации, арестами, обысками, политическими процессами.

Это ведь и правда победы: Путин — президент, арестованным и находящимся под угрозой ареста действительно страшно, участникам митинга и потенциальным клеветникам тоже страшно — сражения выигрываются. Только это деморализует сторонников и слуг режима: никто не хочет видеть себя плохим — даже очень плохие люди. Судье Сыровой наверняка было очень тяжело вести процесс, адвокатам «потерпевших» в деле Pussy Riot тоже было тяжело и даже стыдно – не зря один из них фактически отказался поддерживать обвинение. Как к этим людям ни относись, но и им знаком стыд, особенно если их стыдят публично.

Мартин ван Кревельд, будучи израильтянином, писал свою книгу скорее с позиций сильной стороны конфликта — с позиций правительства, а не партизан или, к примеру, национально-освободительных террористов. Поэтому его интересовал не столько возможный успех «слабой» стороны, сколько вопрос о том, как все-таки может выиграть сторона «сильная». С его точки зрения, сильный может выиграть в неконвенциональном конфликте низкой интенсивности только при помощи тех же описанных выше двух способов: или запугать, или заставить противника поступиться своими собственными принципами и потерять моральную опору.

 

Путин может запугать всех — но тогда это должно быть действительно страшно, это должен быть настоящий, не игрушечный большой террор. Асад-папа продлил жизнь режиму династии Асадов на 30 лет, когда в 1982 году расстрелял из танков город Хама. Во время тогдашних выступлений были убиты десятки тысяч человек. Чистки и аресты продолжались еще долго. Так — работает. Большевики знали единственный способ борьбы с политическими противниками как вне ВКП(б), так и во внутрипартийной борьбе: они их убивали. Так — работает.

Дать два года Pussy Riot и арестовать Навального и даже еще двадцать человек и осудить их даже на десять лет — не работает. Чтобы сработало, нужен большой террор или как минимум более впечатляющие методы терапии. Вот если бы Навального по примеру Пугачева возили в клетке по городу и четвертовали на Болотной площади — тогда еще куда ни шло. Если власть действительно хочет подавить недовольство, Навального следовало бы пытать, а Pussy Riot — сжечь на костре, и ни в коем случае не тайно: пытать и жечь надо было бы публично и с телетрансляцией в прайм-тайм.

Другой вариант, в который уже, правда, никто не верит – Путин должен возглавить, только по-настоящему, не бутафорски, не для того, чтобы обмануть, нет — реально возглавить борьбу за все хорошее и против всего плохого.

Так, после неудач военных операций в начале так называемых Волнений в 1969—1973 годах правительство Великобритании пошло на меры, приведшие к огромным потерям среди полиции, но дискредитировавшие Ирландскую республиканскую армию в глазах ее сторонников. Правительство соблюдало все права подозреваемых в терроризме в полной мере, не преследовало сочувствующих ИРА и наказывало эксцессы членов полувоенных лоялистских организаций. ИРА же запугивала «предателей», торговала наркотиками и взрывала мирных жителей. В результате к середине 2000-х годов вооруженный конфликт практически сошел на нет и вернулся к парламентскому противостоянию.

Следуя этой логике, Путин и «Единая Россия» могли бы тоже реабилитировать себя и лишить сторонников оппозиции воли к борьбе, став партией законности и справедливости, равно карающей румоловцев и нацболов. Правда, для этого все-таки еще необходима отвратительная моральная физиономия оппозиции, а наша оппозиция в сравнении с ИРА и североирландскими лоялистами -- практически святые, что бы там ни говорил Белковский. Подумаешь — нюхают кокаин, ведут распутную жизнь, интригуют и крадут друг у друга деньги и славу... Они пытают, торгуют наркотиками, взрывают мирных жителей?

Итак, теоретически у Кремля есть две возможные победные стратегии. Однако многолетние наблюдения позволяют предположить, что едва ли он выберет хоть одну из них. В конечном счете это приведет к деморализации сторонников действующего режима и его краху. И пускай Путин В.В. 1952 г. р. не обижается: согласно наблюдениям ван Кревельда, в условиях неконвенциональных вооруженных конфликтов низкой интенсивности правительство проигрывает проклятым наймитам и инсургентам почти всегда.

Материалы по теме

«Сейчас в Сирии коррупция — это меньшее зло»

Русские жены сирийцев – о том, как им сейчас живется.

Что происходит в Сирии

Главная война наших дней со всех сторон.

Что вы хотели знать о Кавказе, но стеснялись спросить

Родной истории на Северном Кавказе придается огромное значение. В то же время узнать достоверные факты о ней могут только люди, обладающие упрямством ученого. Этот парадокс в своей лекции объясняет Владимир Бобровников.

«Норд-Ост» — 10 ЛЕТ

С 23 по 26 октября 2002 года группа вооруженных боевиков во главе с Мовсаром Бараевым захватила и удерживала в заложниках более 800 человек из числа зрителей мюзикла «Норд-Ост» в здании Дома культуры «Московский подшипник» в Москве. В результате штурма здания и применения спецсредств — «секретного газа» — погибло, по разным оценкам, от 130 до 170 заложников (непосредственно во время штурма и позже в городских больницах).

За родину, за Гроссмана!

«Жизнь и судьба», прочитанная Сергеем Урсуляком.

Победа 200 лет спустя

В русской историографии принято считать, что в Бородинской битве победил Кутузов. Однако спустя два века он эту битву Наполеону проиграл — в интернете и российских СМИ. Если забить в поисковой строке «...

Победительный мотив

Генералы не могут простить Дмитрию Медведеву своих отставок и не взятого Тбилиси.

Принцип Бродского

Судя по новостям, приходящим в последнее время из Сирии, ситуация там близится к развязке.

Уже без Путина

О мнимой безнаказанности американских усыновителей, мифической суровости российского правосудия и параллельной реальности Владимира Путина.

Август 2012

Год в фотографиях по версии Openspace.

Июль 2012

Год в фотографиях по версии Openspace.