Ксения Леонова

Выпускник ГИТИСа Илья Фарбер переехал с тремя детьми в Тверскую область в сентябре 2010 года. Он устроился работать учителем ИЗО, литературы и музыки в школу в селе Мошенка. Уроки проводил необычно: вместо скучных пейзажей предлагал рисовать разноцветные морковки, читал вслух книги не из школьной программы. Спустя год администрация Мошенки предложила Фарберу стать директором местного клуба, где как раз шел ремонт. На ремонт клуба было выделено 2,5 млн рублей, но уже сделанная часть показалась Фарберу некачественной, так что он решил все переделать. Переделывал, по словам старшего сына Фарбера Петра, за свой счет. Илья работал архитектором-дизайнером по частным проектам, за что и получал основные деньги, а работа в школе была для него, по словам Петра, «чистой благотворительностью».

В сентябре 2011 года гендиректор компании «Горстрой-1» Юрий Горохов обвинил Фарбера в получении взятки и в злоупотреблении служебным положением; Илью арестовали. На сторону учителя встали правозащитники (в частности, делом Фарбера занималась «Русь сидящая»), но, несмотря на их усилия, 10 августа 2012 года Тверской областной суд приговорил его к восьми годам лишения свободы в колонии строгого режима и к штрафу в 3 млн 200 тыс. рублей.

Глава «Руси сидящей» Ольга Романова, следившая за процессом, говорит, что на суде были допущены серьезные нарушения. По ее словам, судья открыто призывал присяжных не обращать внимания на показания Фарбера.

Жители поселка, с которыми поговорил Openspace, считают, что Фарбер виновен, поскольку в суде были представлены аудио- и видеозаписи его разговоров с Гороховым, в которых обсуждалась передача крупной суммы денег. Впрочем, некоторые из них предполагают, что Фарбер собирался потратить деньги не на себя, а на ремонт клуба.

Однако Юрий Горохов, как выяснилось из его интервью Openspace, в возможность появления в России нового Юрия Деточкина не верит.

***

– Я согласился дать это интервью, потому что во всех СМИ Фарбер выглядит таким интеллигентом, а я – непонятно кем. Задавайте свои вопросы.

– Вы стали выполнять работы по ремонту клуба после назначения его руководителем Ильи Фарбера в феврале 2011 года?

– Нет. Мы выиграли аукцион на ремонт клуба еще в августе-сентябре 2010 года. К декабрю мы все отремонтировали, в общей сложности на 2 млн рублей; оставались только отделочные работы, вроде покраски. Потом начались морозы, мы не могли доделывать. По договору нам должны были обеспечить отопление, но этого сделано не было, так что мы приостановили ремонт. Потом у клуба сменилось руководство, пришел Фарбер. Он появился поздней весной 2011 года, пригласил на объект. То, что мы увидели, нас поразило. Комната, куда он нас привел, была полностью разобрана: гипсокартон разбит, утеплитель вырван.

– А что Фарбер?

– Он сказал, что у нас есть враг в лице муниципального депутата Фокиной, главы Осташкинского района Андрея Галахова и еще каких-то неведомых мне сил из Москвы. И что никто не хочет видеть нас там подрядчиками. И что только он, Фарбер, может нас подрядчиками сделать, что он наш единственный защитник и благодетель. Но чтобы устранить конкурентов, ему нужны деньги. А я Фокину до этого в глаза никогда не видел, я с ней познакомился позже, когда она уже стала директором клуба после Фарбера. И Фокина – прекрасный, замечательный человек.

– Вы утверждали, что Фарбер попросил у вас денег. Сколько?

– 500 тыс. рублей. Я ему объяснил, что мы получили подряд на выполнение работ с аукциона, что аукцион был официальный и что в таких случаях не принято брать деньги. Он рассмеялся. Его поведение было очень наглым, самоуверенным. Так что у меня не было альтернативы. Я же все выполнял за свой счет, за счет средств своей фирмы, чтобы потом уже, после выполнения услуг, получить деньги. А Фарбер сказал, что эти 2 млн рублей – выброшенные на ветер деньги. Что он найдет других подрядчиков.

– И сколько денег вы в результате дали?

– Мы начали торговаться. Я впервые в жизни столкнулся с упрямством и наглостью. Это человек не от мира сего. Это же госконтракт, не мы составляли смету. Ее вообще утверждал комитет по ценообразованию администрации Тверской области.

– А при чем тут смета?

– Да просто конкурс я выиграл честно, помимо меня в нем еще 8 организаций участвовало. И я его выиграл без блата.

– Так сколько денег?

– На 300 тыс. сторговались. Я скрипел зубами. Но у меня не было выбора. Я впервые оказался в такой ситуации. И пошел на это дело. Но в моем бюджете не было предусмотрено денег на взятку. Если бы я заплатил всю сумму сразу, мне бы не хватило денег на выполнение работ. Так что я передавал ему средства в июле-августе 2011-го, двумя траншами по 150 тыс. рублей.

– А как так получилось, что вы стали ваши диалоги с Фарбером записывать?

– Впервые в жизни такое вышло. Я решил подстраховаться. Сейчас все это имеется в следственном комитете. Дальше мы стали выполнять эту работу. Фарбер постоянно придирался. Это было самодурство. Человек дорвался до власти и решил всем показать, какой он умный. Одно из его предложений, на которое я долго не соглашался, заключалось в том, чтобы покрасить все снаружи в черный цвет. Это был бред полный! Черные стены! Я ему пытался объяснить, что там материал – металлопласт, что все это будет облезать, но он не верил. Стены внутри должны были стать темно-темно-синими. Мы выкрасили. Ему не понравилось; говорит, давайте темнее. Мы развели краситель, показали ему. Он сказал: нормально. Покрасили, опять не понравилось. Тогда мы воспользовались такой специальной компьютерной программой. Вы приносите образец, а компьютер подбирает такой же оттенок. Выкрасили – ему опять не понравилось. То же самое происходило с половой краской.

– А пол какого цвета должен был быть?

– Поносного, я бы иначе не назвал. Там по смете окраска должна быть в два слоя. А нам приходилось перекрашивать все по пять раз. А Фарбер в это время наслаждался своей властью. Тем, что он может вот так над нами издеваться. Он умудрился настроить против себя всех. И следствие, и прокуроров, и судей!

– А потом была еще какая-то взятка?

– После того, как я выполнил свои обязательства, перетерпел все его прихоти, человек вошел во вкус и захотел еще денег. Появилась новая претензия в размере 132 600 рублей. Он опять смеялся, когда я сказал, что у меня нет таких денег, что я не буду ему платить.

– А что это за сумма такая интересная? Не похожа же на взяточную.

– Да. 100 тыс. – это за то, что я якобы сорвал какие-то сроки по выполнению работ. Это чушь. А 32 600 Фарбер насчитал потому, что якобы нанимал кого-то в помощь мне.

– И что вы сделали?

– Когда Фарбер попросил эти 132 тыс., я обратился в ФСБ. Они подключились по полной. Неделю слушали телефоны, я вел с Фарбером беседу на предмет передачи суммы. И вот эти последние деньги были переданы в присутствии ФСБ. Все записывалось на видео-, на аудиоаппаратуру.

– А посадили его в результате за обе эти суммы?

– Меня не было на суде, но думаю, за 432 600 рублей. Но вообще-то ему дали такой срок не за это. При мне ему предлагали явку с повинной, раскаяние и прочее, в лучшем случае условный срок. Даже сегодня я беседовал с Фокиной, она беседовала с прокурором или судьей, не знаю. Если бы Фарбер покаялся, дали бы 2-3 года условно. Я не был на суде. Но, говорят, что он оскорблял судью. У вас есть еще вопросы?

– Да. Некоторые люди из села считают, что Фарбер если и брал эти деньги, то собирался потратить их на ремонт клуба.

– Вот скажите. У него зарплата была официальная, везде по-разному пишут, от 2,5 до 10 тыс. рублей. У него трое детей. Вот скажите, вы бы смогли на эти деньги прокормить семью? А еще сын Фарбера говорил, что Илья потратил из своего кармана 100 тыс. на ремонт клуба. Скажите, откуда у него деньги?

– Может, это были как раз те деньги, которые он от вас получил?

– Да ничего он не вкладывал! У Ильи не было своих денег. И не мог он из взятки вкладывать. Не могла быть эта взятка предназначаться для клуба. Думаю, она предназначалась для его личных целей. 

– А вы-то считаете срок справедливым?

– Если честно, я считаю, что года или десяти месяцев, сколько он там уже отсидел, было бы достаточно. Я так понимаю, что приговор жестокий. Но Фарбер ведь сам против себя всех настроил.