Дмитрий Камышев

Фото: Александр Миридонов/Коммерсантъ

 

По большому счету, в опубликованном 30 июля в британской газете The Times интервью Дмитрий Медведев не сообщил ничего нового – по крайней мере для россиян, слышавших что-то подобное уже не раз, в том числе и от высшего руководства страны. Краткое резюме сказанного выглядит примерно так.

«Особых успехов в борьбе с коррупцией» в России не видно, но зато «мы признали саму проблему» и создали антикоррупционное законодательство (которое, получается, пока не работает – иначе почему нет успехов?). В названии «иностранный агент» для НКО нет ничего постыдного, а если возникнут перекосы с правоприменением, то «самая основная наша партия» все это поправит. С участницами Pussy Riot «в некоторых странах» и «в определенных политических условиях» обошлись бы куда жестче (ни страны, ни условия, правда, не были названы, – видимо, открыто сравнивать Россию с Ираном или Саудовской Аравией премьер все-таки постеснялся). Сам Медведев «еще пока не очень пожилой политик» и потому не исключает своего нового выдвижения в президенты, – «если, конечно, это будет интересно нашим людям». Наконец, разговоры о том, что Россия «свернула с пути демократических преобразований», кажутся бывшему президенту «довольно смешными», поскольку «мы за последние годы не просто упрочили фундамент политической системы, но еще и изменили ее, и у нас теперь абсолютно другие правила деятельности политических партий, другой путь формирования исполнительной власти в регионах».

Так получилось, что в тот же день, когда было опубликовано это интервью, в российских СМИ появились сразу несколько новостей, удачно дополняющих нарисованную Медведевым благостную картину российского сегодня и уточняющих некоторые важные детали «изменившейся политической системы».

Если предположить, что целью «упрочения фундамента политсистемы» было как раз создание на партийном поле ситуации полного хаоса, то результат этой реформы следует признать удачным

Так, утром стало известно, что Минюст зарегистрировал Партию мира и единства во главе с несгибаемым борцом за светлое советское прошлое Сажи Умалатовой (в 2008 году ПМЕ влилась в партию «Патриоты России», но в начале 2012-го решила вылиться обратно). Таким образом, с момента вступления в силу инициированного Медведевым закона, снижающего минимальную численность партий с 40 тыс. до 500 человек, их количество выросло в пять раз (с 7 до 35), а перечень еще не удовлетворенных заявок на создание новых организаций достиг 192 пунктов. И судя по тому, что некогда неприступный для новых партий Минюст теперь принципиально не отказывает ни одному оргкомитету, серьезные проблемы вскоре возникнут не только у партий-старожилов (которым предстоит бороться на выборах с десятками двойников и откровенных спойлеров), но и у Центризбиркома. Ведь Владимир Чуров уже не раз сокрушался, что нынешние КОИБы (так называемые «электронные урны») способны обрабатывать бюллетени, в которых значится не более 32 партий. Впрочем, если предположить, что целью такого «упрочения фундамента политсистемы» было как раз создание на партийном поле ситуации полного хаоса, то результат этой реформы следует признать удачным.

Если любые выборы, по мнению оппозиции, повсеместно фальсифицируются, то почему партийные праймериз должны проходить как-то по-другому?..

Вторая новость касалась губернаторских выборов, возвращением которых Медведев тоже очень гордится. По сообщению газеты «Коммерсантъ», заместитель главы рязанской «Единой России» Сергей Сальников заявил, что итоги внутрипартийных праймериз (в которых он тоже участвовал) были сфальсифицированы в пользу имеющего низкий рейтинг губернатора Олега Ковалева. Единороссы восприняли эту критику на удивление равнодушно, назвав ее «высказыванием личной точки зрения», – хотя вроде бы имели все основания вспомнить о только что возвращенной в УК статье «Клевета». Но с точки зрения «упрочения фундамента» все выглядело логично: ведь если любые выборы, по мнению оппозиции, повсеместно фальсифицируются, то почему партийные праймериз должны проходить как-то по-другому?..

Наконец, во второй половине дня СМИ сообщили, что Хамовнический суд Москвы, где в понедельник началось рассмотрение по существу дела Pussy Riot, запретил транслировать в интернете допрос свидетелей и исследование доказательств, удовлетворив соответствующее ходатайство прокуратуры. Стоит напомнить, что кардинальная реформа судебной системы была одной из главных «фишек» бывшего президента Медведева, а в пользу интернет-трансляции судебных заседаний ранее не раз высказывался Владимир Путин. В последний раз это произошло на совещании в Санкт-Петербурге 8 июня, когда президент заявил, что «открытый доступ позволит сравнивать и анализировать решения судов» и увидеть, «где мотивировка судей основана на законе, а где продиктована подчас непонятной логикой». Однако «третья власть», похоже, посчитала, что в случае с делом Pussy Riot выставление напоказ ее «непонятной логики» будет совершенно излишним.

Конечно, говорить, что все эти примеры опровергают мнение премьера о безоговорочном торжестве суверенной демократии, было бы неправильно. Наоборот, они лишь подчеркивают, что даже под напором навеянных Болотной площадью реформ созданная в нулевые годы система устояла и, по сути, не изменилась. Но именно этот факт позволяет предположить, что, вопреки надеждам Медведева, никакого интереса к его возвращению в президенты у многих российских избирателей уже не возникнет, – по крайней мере у тех из них, кому разговоры о сворачивании демократии вовсе не кажутся смешными.