Олег Кашин, «Коммерсантъ», специально для openspace.ru

Делать политические прогнозы — самое безответственное занятие, и я не настаиваю на том, что мой прогноз сбудется, но все-таки я почти уверен, что что-то подобное должно произойти. Сергей Удальцов придет на какой-нибудь пост ГАИ мокрый и в одних трусах. Полицейская пресс-служба скажет, а Lifenews растиражируют, что политик был пьян и в этом состоянии упал в реку с моста. Но по соцсетям распространится и сразу же обрастет подробностями слух: это покушение, ему надели на голову мешок, ударили по голове и сбросили с моста, но он спасся и по-прежнему готов продолжать свою бескомпромиссную борьбу.

Не настаиваю на точности деталей, но что-то такое действительно должно произойти, и это даже уже не заговор — это логика событий уверенно несет Сергея Удальцова по своим волнам тем же кильватером, каким в 1989 году несло Бориса Ельцина. Погуглите «Борис Моисеевич Эльцин» — поисковик выдаст вам 70 тысяч упоминаний о выдуманном национал-патриотическим самиздатом конца восьмидесятых члене коллегии ВЧК, лично ответственном за уничтожение царской семьи и приходящемся родным дядей первому президенту России.

Депутату нынешней Самарской губернской думы от «Единой России» Дмитрию Вадимовичу Сивиркину было тогда 27 лет, он работал в областной газете «Волжская коммуна» и наверняка читал о чекисте Эльцине в журнале «Молодая гвардия», но вряд ли он об этом вспоминал, когда писал свой депутатский запрос о перезахоронении «кровавой прабабки Удальцова», которой Сивиркин считает знаменитую большевичку Розалию Самойловну Землячку.

Описывая путь Бориса Ельцина к власти в конце восьмидесятых, нельзя игнорировать тот переломный момент, когда из героя «информационных сообщений о пленуме ЦК КПСС» будущий президент превратился в фольклорного героя. Дядя из коллегии ВЧК, мешок «от вьетнамского риса» на голове, пьяные приключения во время поездки в США («мочился на колесо самолета!» — даже жалко, что не в полете) и бог знает что еще.

 

Ельцин победил не в августе 1991 года и не в июне 1990-го, когда возглавил РСФСР. Победил он именно тогда, когда официальная антиельцинская пропаганда начала лавинообразно превращаться в популярные легенды, в часть народной культуры. В 1987 году из Политбюро выгоняли просто очередного статусного аппаратчика. В 1991-м на президентских выборах выбирали уже былинного персонажа.

Вторая «Анатомия протеста» с точки зрения конструирования легенды так же важна, как и КПСС-овские истории про пьяного Ельцина. Удальцов захватывает колокольню Ивана Великого, Удальцов готовит революцию в Калининграде и теракт в Москве, Удальцов договаривается о продаже родины с грузинскими шпионами и, уже за пределами креатива НТВ, у Удальцова прабабка Розалия Землячка — лубок лубком.

В России есть только один политик, который существует в пространстве народной мифологии. Это Владимир Путин. На создание его мифологического образа потрачены годы, деньги и прочие бесценные ресурсы. Удальцова превращают в былинного героя быстрее, экономнее и, кажется, эффективнее. Чем любовнее власть конструирует персонализированный образ врага, тем больше будет людей, для которых этот образ станет образом друга. Еще одна-две разоблачительные передачи, и в России не останется людей, не знающих о том, что Путину противостоит знаменитый и, кажется, непобедимый (иначе зачем его так мочить?) народный герой.

Мы думали, это будет Навальный, а это оказался Удальцов.