Не найти фильма лучше, чтобы начать Новый год — и чтобы подвести итог 2012-му, жуткому и восхитительному, перенасыщенному событиями и явлениями, ознаменовавшему конец света, о котором впору спорить до сих пор: оказался ли он пустышкой из разряда дешевых сенсаций или все-таки случился, но так хитро, что мы и не заметили.

Искусство задумалось об апокалипсисе раньше простых смертных, потом плавно перешло к размышлениям о боге, но «Жизнь Пи» Энга Ли помогает заглянуть в корень того смутного беспокойства, которого в 2012-м мог не ощутить только слепоглухонемой (или, скажем, депутат Госдумы РФ). Речь, представьте, о кризисе веры. Это не обязательно имеет отношение к религии: в некоторых случаях решающим может стать вполне прагматический вопрос о доверии потребителя художнику. Решая его, Питер Джексон снимает «Хоббита» в сверхчеловеческом формате HFR, истязая публику гиперреалистическими гномами и орками, а Кристофер Нолан делает супергероев в масках ответственными за финансовый кризис и показывает Бэтмена в теленовостях. Что же зритель? Он бы и рад возможности побега в другой мир, но побега все-таки временного, понарошку, под попкорн с колой, без лишних драм и вечных вопросов.

Не все знают Энга Ли в лицо или по имени, но хотя бы один его фильм смотрел любой, кто неравнодушен к кино. Вместе с тем, категорически невозможно любить их все — и довольно трудно не полюбить ни одного

Диспропорцию между ожиданиями и их воплощениями Энг Ли пытается сократить до минимума. С одной стороны, его новый фильм — крайне неуютная (а к финалу попросту страшная) история мальчика, потерявшего в кораблекрушении всю семью и оказавшегося посреди Тихого океана в одной спасательной шлюпке с тигром. С другой стороны, это квинтэссенция всех чудес, на которые способен современный кинематограф: челюсть падает, эмоции больше не контролируешь, в 3D проваливаешься окончательно и бесповоротно, и после выхода из зала шатает, будто ты сошел на твердую землю с палубы корабля. С одной стороны, в «Жизни Пи» собраны все вопросы, которые мучают человечество в течение последних трех-четырех тысяч лет, — а с другой, перед нами кристально ясный и прозрачный (не в пример океанской воде) фильм, на который с собой можно и нужно брать детей. С одной стороны, снято это по книге Янна Мартела, которую многие считают принципиально неэкранизируемой, — а с другой, для переноса на экран парадоксального текста продюсеры подобрали парадоксального режиссера и лучшего выбора совершить не могли.

Ли — обладатель двух «Оскаров», двух «Золотых медведей» и двух «Золотых львов». В его фильмографии есть сказка про древнекитайских богатырей, комедия про фестиваль в Вудстоке, эротика про шпионов, супергеройский комикс, экранизация Джейн Остин и мелодрама про влюбленных друг в друга ковбоев. Не все знают его в лицо или по имени, но хотя бы один его фильм смотрел любой, кто неравнодушен к кино. Вместе с тем категорически невозможно любить их все — и довольно трудно не полюбить ни одного. Он безродный космополит, он — воплощение самой сущности кинематографа, его идеалистического намерения одновременно потрафить публике и дезориентировать ее, рассмешить и растрогать, развлечь и вынудить о чем-то задуматься. Он и сформулировал центральную проблему «Жизни Пи»: как сделать так, чтобы в рассказанную тобой историю поверили?

КАДР ИЗ ФИЛЬМА
«ЖИЗНЬ ПИ»

3D, обеспечивающее интерактивность, — лишь один из возможных ответов, причем не самый убедительный. Впрочем, эту технологию Ли использует с той же скрупулезностью, что и его герой, сын директора зоопарка, которому родители-эксцентрики вздумали дать странное имя Писин. Разумеется, в школе мальчика окрестили Писуном, и ему пришлось взять судьбу в свои руки: сократить имя до лапидарного «Пи» и, на диво учителям с одноклассниками, заполнить всю доску — а потом вторую, третью, четвертую — вызубренным наизусть бесконечным одноименным числом (3,1415926535897932384626433832795028841971… и т. д.). Так же бесконечен, но точен в каждой подробности мировой океан, на пространствах которого Пи удается выжить в компании тигра по имени Ричард Паркер.

Сюжет рассказан вызывающе натуралистично: поверить на слово рассказчику, уже повзрослевшему и обзаведшемуся собственным семейством Пи, нам (и нашему агенту в фильме, навестившему Пи литератору) предлагается на слово — и не терять веры даже тогда, когда вдруг будет озвучена альтернативная и куда более прозаическая версия той же истории. Между невероятным и вероятным Ли делает выбор в пользу первого, тем самым утверждая роль кинематографа как строителя иллюзий. Их он демонстративно ставит выше самой правдоподобной правды. Если ты не поверил Пи, фильм не получился. Однако в проигрыше не Пи, давно устроивший свою судьбу, а ты сам.

Необъяснимое кораблекрушение, настигающее судно, на котором животных перевозят в Канаду, — Потоп. Шлюпка, куда набиваются гиена, зебра, орангутанг, тигр и человек, — конечно, Ковчег

Вступая во взрослую жизнь, герой картины (безупречно органичный дебютант Сурадж Шарма) никак не может выбрать себе подходящую веру. К ужасу родителей-материалистов он сперва изучает мифологию индуизма, затем обретает Христа и крестится, после чего находит мир в мечети и всюду таскает за собой молитвенный коврик. Главный урок, который Пи получает от религии, сводится к необходимости увидеть третье измерение мира, разглядеть за поверхностью вещей их глубину: заглянуть в рот Кришне и найти там целую вселенную. Именно это помогает разглядеть в удивительной робинзонаде Ли причудливую экуменическую притчу. Зоопарк, в котором вырос Пи (мы видим его в первых же кадрах, еще до титров), — еще и Эдем. Необъяснимое кораблекрушение, настигающее судно, на котором животных перевозят в Канаду, — Потоп. Шлюпка, куда набиваются гиена, зебра, орангутанг, тигр и человек, — конечно, Ковчег, хотя постепенно отчаявшийся Пи начинает превращаться в Иону (без кита фильм тоже не обошелся). Что до тигра, то он, разумеется, олицетворяет смерть, с которой каждый из нас — возможно, того не замечая — постоянно находится в одной лодке. Ее надо обманывать, приручать, подкармливать, но не сдаваться. Тогда она отступит, хотя бы на время.

Дальнейший выбор — за зрителем. Уверовать в прекрасный и яростный мир «Жизни Пи» вопреки здравому смыслу, поддавшись магии кино, или коротким «что за бред?!» отрезать себе путь не только к вечной жизни, но и к двум волшебным часам в кинозале.