Антон Долин

Чтобы избежать вежливых экивоков, скажу сразу: мне не нравится фильм «Орда». Тем не менее если и есть в этом сезоне факт российского кинематографа, который нельзя пропустить, то это именно «Орда». Конечно, не потому, что ей присудили призы Московского кинофестиваля; кому их только не присуждали. Важнее совмещение заказа: картина спродюсирована Фондом кино и еще на стадии сценария входила в число «социально значимых»; в качестве продюсера выступило издательство «Православная энциклопедия»; авторский коллектив составили глава фрондерского Киносоюза, режиссер Андрей Прошкин, прекрасный сценарист Юрий Арабов, сыгравший главную роль Максим Суханов (чтобы парадокс стал яснее, имеет смысл напомнить, что все трое, к примеру, подписали письмо интеллигенции в защиту Pussy Riot). Часто ли нам приходится видеть созданное при активном участии государства кино, масштабное и высокобюджетное, но сделанное людьми с безупречной репутацией, которых невозможно заподозрить в неискренности или прагматизме? Где та точка, в которой противоположности сошлись?

Имя ей — православие. Религия в современной России — нечто большее, чем часть культурной или этической традиции: это идеология. Однако исповедуют ее как те, кто однозначно поддерживает все начинания Кремля, считая православие опорой законно избранной власти, а ее противников — по умолчанию еретиками и богохульниками, так и те, чей нравственный ориентир заставляет сражаться с существующим политическим режимом и требовать его смены. Другими словами, православными называют и считают себя люди, находящиеся по противоположные стороны баррикад (год назад можно было бы добавить «виртуальных баррикад», но сегодня ситуация позволяет вообразить и вполне реальные). Трудно себе представить, что их по-прежнему объединяет. Разве что нежелание переключить на другой канал трансляцию пасхального или рождественского богослужения на «Первом канале» — и то не факт.

«Орда» — прямое высказывание на эту тему. И, ясное дело, фильм о современности, а не о XIV столетии, в которое отнесено время действия. Довольно комичны причитания историков об искажении фактов и неточностях в передаче среды: как бы «Орда» ни притворялась археологическим изысканием о давно исчезнувшем мире (документация действительно достаточно скудна, чтобы позволить разгуляться фантазии сценариста и художника-постановщика), она остается актуальной картиной, обязательной к просмотру в конкретном 2012 году.

Хотя маленький исторический экскурс сделать стоит — не во времена Золотой Орды, а в кинематограф ХХ века. Невероятно, но факт: за сто лет не создано ни одного сколько-нибудь значимого фильма о татаро-монгольском иге. Вдумайтесь: о важнейшем периоде отечественной истории, об увлекательнейшем кочевом государстве, о двухстах пятидесяти годах, которые, как считают многие, определили национальный характер — от иррационального пристрастия к «крепкой руке» до комплекса жертвенности — ни одного. Если, конечно, не считать кинобылин Роу и Птушко. Интересно, почему. Точного ответа не сыскать, но гипотезу сделать можно: слишком болезненно опознавать себя как в униженном народе, так и в угнетателях, даже полтысячи лет спустя после падения ига. Однако Арабов с Прошкиным не побоялись это сделать и рискнули сразу ответить на два (отнюдь не взаимоисключающих) вопроса: «Почему мы — Орда?» и «Почему мы — не Орда?».

 

Как бы экзотически ни смотрелся тот мир, в который мы погружаемся с первых кадров, каким бы невероятным он ни казался («Властелин колец» отдыхает), лишь слепой не опознает в Золотой Орде сегодняшнюю Россию. Генезис выстроен наглядно. Элита пирует за общим столом. Раболепно смеясь над шутками облаченного в парчу пахана, одни мечтают о том, как его убить, а другие вычисляют убийцу, чтобы вовремя поклониться новому хану. Чернь не замечает грязи и беззакония, поскольку ей дано право угнетать слабейших. Суеверия процветают, законы подменены понятиями: кто силен, тот и правит. Само собой, это мир глубоко и бесповоротно безбожный.

Одним словом, узнаваемо. Потому так органичен в роли (увы, краткой) беспощадного правителя Андрей Панин — одно из главных лиц российского кинематографа 2000-х. Восхищаться, впрочем, впору не только его работой, но и любым статистом, а того пуще — оператором Юрием Райским и художником Сергеем Февралевым, воплотившими эту пугающую и восхитительную вселенную в визуальных образах. Особая статья — Роза Хайруллина, которой досталась роль Тайдулы, матери хана. Выдающаяся актриса одновременно снималась у Прошкина и репетировала роль шекспировского Лира в спектакле Константина Богомолова; два персонажа поневоле сливаются в единый мощный образ. Та смесь цинизма и нежности, жестокости и уязвимости, которую ей удалось создать на экране и на сцене, не может не впечатлить.

 

 

Собственно, единственная претензия к первому получасу фильма — нехватка кинематографического сюжета: ясно, что этот мир варится в своем зловонном соку и ни одно событие его не изменит. Так ли? Во второй половине Прошкин и Арабов пытаются это опровергнуть, переходя от этнографических наблюдений к апокрифу. Тайдула теряет зрение, ни один шаман или целитель не способен ее излечить. Тогда хан обращается к великому русскому колдуну — то бишь митрополиту Алексию. Священнослужителю, которого молва чтит как чудотворца и святого, выставлен ультиматум: он должен вернуть зрение Тайдуле, иначе Москва будет сожжена. У Алексия нет выбора. Он не может не свершить чуда.

О чем же теперь идет речь в фильме «Орда»? О целительной силе православия, о чем же еще. Нет, Прошкин — тонкий режиссер, Суханов — артист нетривиального дарования, а Арабов — опытный сценарист, прямолинейности они стараются избегать. Герой перманентно сомневается в себе и отвергает ответственную миссию. Поначалу у него ничего не получается и его выгоняют с позором — но он по своей воле возвращается в орду, чтобы испить чашу до дна. Митрополит опускается на самое дно, погружается в грязь и экскременты (в буквальном смысле), чтобы дух его воспарил к небесам, а Тайдула прозрела. Это прозрение дается так трудно, разумеется, еще и для того, чтобы прозрел зритель, пройдя через скепсис и насмешку, исполнившись сочувствия к народу-страдальцу и искренне уверовав в финале. Но это все, в общем, уловки. Персонаж Суханова стопроцентно статичен, как бы ни старался актер. С первого появления и до конца он скромен, несуетен, некичлив и мудр — а потому являет собой идеальную модель для подражания. Только живым человеком от этого казаться не начинает. Скорее наоборот.

 

Идеология берет свое, а трехмерное пространство фильма моментально сжимается до плоской иллюстрации из книжки занимательных легенд о русских святых. Становится ясно, зачем в начале фильма мелькнули послы папы римского, для чего перешел в ислам нестойкий келейник Федька (Александр Яценко), почему так строго карал хан язычников-лекарей: есть лишь одна подлинная вера, и только она способна творить чудеса. Причем сомнение в собственной чудотворной силе — важная составляющая часть этого процесса. Да, Алексий не уверен, что Тайдула обрела зрение его молитвами. Зато Арабов и Прошкин знают это за Алексия и финальным титром сообщают нам, что описанный в фильме эпизод стал началом конца Золотой Орды. Выходит, православие, само о том не зная, нанесло дракону смертельную рану, не прибегая к насилию и даже проповеди.

Возможно, безразличие к этой умозрительной благочестивости — врожденный порок зрителя-атеиста, а любой верующий, напротив, преисполнится возвышенных чувств. Более того, нашим современным иерархам стоило бы рекомендовать «Орду» в обязательном порядке: пусть поучатся смирению, аскетизму, простоте, чувству юмора, наконец. Что до остальной православной публики, при всей ее разнородности, то она, по замыслу авторов, вынесет из просмотра нечто иное.

Например, то, что истинный православный никогда не будет сражаться с властью. Орда всесильна, а он слаб, так зачем искушать небеса? Православный не уверен в себе и уповает лишь на Бога. Он бесконечно молится и терпит. Он верует в чудо, ибо чудо невозможно. Он знает, что главную работу за него сделает Господь и Империя Зла падет сама собой, рассыплется в прах, поскольку стоит на ложной вере. Уже совсем скоро. Вот-вот. Осталось чуть-чуть подождать. Верите?