Елена Рыбакова

Фото: Сергей Мелихов

Трехэтажный пароход «Рюрик», весь из стекла и зеленого пластика, издали точь-в-точь торговый центр, медленно движется по Волхову. Перед «Рюриком» — ладьи викингов, на викингах камзолы Петра I, кое-где мелькают кружевные жабо. Пассажиров «Рюрика» ряженые Петры должны веселить пиротехническими эффектами, но ядра не взрываются и ружья не палят: для пиротехники на Волхове слишком сыро. На самом «Рюрике» человек шестьдесят выплясывают под «Я его слепила из того, что было». В хмуром небе над палубой идет авиашоу — пилоты крутят «бочки» и выпускают дым в виде сердца, пронзенного стрелой. Нормальный корпоратив средней руки. Так Россия отмечает 1150-летие своей государственности.

Великий Новгород, 22 сентября

Вообще, зарождение государственности в том смысле, в каком у нас с XIX века принято понимать соответствующее место из «Повести временных лет», — это и есть зарождение власти. «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: приходите княжить и владеть нами» — со времен Карамзина, если не раньше, в России договорились, что эти слова будут означать основание монархии. В итоге прогулявших юбилей президента, патриарха и премьера приходилось в Новгороде на каждом шагу домысливать — хотя бы для того, чтобы эпизоды праздника, которым предстояло стать символическими, не были отыграны вхолостую.

Взять хоть речную прогулку на «Рюрике». Это только на первый взгляд она увеселение, а если всерьез, то ритуал. Ритуал сложился 150 лет назад, когда праздник во славу российской власти справляли впервые. От Софийской звонницы в центре Новгорода до Рюрикова городища на окраине и обратно император Александр II плыл тогда на катере, символически разыгрывая прибытие Рюрика к подданным. Сцена на самом городище вполне укладывалась в тот же сценарий. «Многие снимали с себя одежду и бросали ее под ноги государю, — сообщал в сентябре 1862 года корреспондент «Новгородских ведомостей», — от криков «ура!» дрожал, так сказать, воздух». Полтора столетия не прошли, конечно, даром: пожелай сегодня кто-нибудь бросить одежду под ноги не то что Владимиру Путину, а хотя бы новгородскому губернатору Сергею Митину, все равно не получилось бы: в самую древнюю точку Новгорода по случаю юбилея пускали только по пригласительным билетам и только гостей губернатора, приплывших на «Рюрике». Попробовали пробиться археологи, но были встречены охраной Владимира Жириновского и отступили бесславно. Жириновский, кстати, мифологический подтекст всего действа считал отлично и к народу ни на кремлевскую площадь, ни на набережную так и не вышел, даром что оказался на торжествах самым высоким московским гостем. Роль для гостя номер один на этом празднике была только одна. И она так и осталась несыгранной.

— Уважаемый хор, не перепутайте! Сначала вы поете гимн России, потом псалом «Призри с небес и виждь». Дальше «Однозвучно гремит колокольчик», потом побегут дети и пустят голубей. Вика, ни голубей, ни детей на репетицию не надо, где я их потом ловить буду. Хор, повторяйте слова — чем быстрее споете, тем раньше пойдете греться.

У памятника «Тысячелетие России» в Новгородском кремле идет репетиция праздничного концерта. Подмостки сколачивают тут же — монумент скульптора Микешина на глазах превращается в театральный задник, хор уходит греться мимо Бориса Годунова и князя Игоря и тем же путем возвращается. В многодневном сценарии праздника концерту отводится примерно то же место, что церемонии открытия памятника 150 лет назад, — здесь требуется не столько связный рассказ об истории, сколько ее конспективный образ.

Что же пытаются сообщить о нашем прошлом авторы концертной программы, одобренной и, надо полагать, щедро профинансированной Министерством культуры? Ничего конкретного: на связный образ работают не столько слова и сюжеты, сколько интонации и сопряжения. Есть Глинка и гимн авторства Михалкова. Салонные романсы и псалмы. Кое-что от стилистики советского парадного концерта, а кое-что от русской исторической оперы. Есть невидимый Игорь Кириллов, голосом которого говорит любой казенный праздник, а есть актер Аристарх Ливанов, назначенный читать стихи с новгородской сцены не в последнюю очередь потому, что сыграл с полдюжины белогвардейцев в нашем старом кино. Есть, наконец, сами стихи — на главном мероприятии в честь российской власти звучит Арсений Тарковский. Правда, его почти никто не узнает.

Что же это за картина мира, в которой непротиворечиво соединяются Тарковский и Михалков, «Великое славословие» и речь губернатора, музыка Скрябина и репродукции «Кукрыниксов» на экране? Понятно, что ни Тарковский, ни «Кукрыниксы» сами по себе здесь никому особенно не важны — важна идея непрерывности истории. Когда юбилей праздновали при Александре II, получалось так, что вся история России — это история реформ, так что от Владимира Крестителя шла как бы прямая дорога к Петру и самому Александру. В 2012-м оказывается, что наша история — это история страданий и мести: под Тарковского и Скрябина с первых минут и до самого финала на экране высвечиваются сцены разорения и военных сборов, от Александра Невского до Второй мировой.

О том, что нет в нашем прошлом за последние 150 лет врага страшнее самих нас и нашей власти, на площади не вспоминает никто. Молчат об этом и на конференции «Российская государственность: исторические традиции и вызовы XXI века», сопровождающей торжества. В течение двух с половиной часов, пока идет финальное пленарное заседание, участникам, а среди них сплошь государственные мужи, удается ни разу не произнести слова «террор» и «репрессии». «Полюбовный договор с правителем лежит в основе русского цивилизационного кода», — убаюкивает собравшихся ректор МГУ Виктор Садовничий. Член КПСС с многолетним стажем, кажется, искренне не догадывается, что цитирует Погодина, главного идеолога николаевской эпохи. «Гордость за нашу страну испытываешь, когда смотришь на нашу историю», — приступает к чтению итоговой резолюции православный железнодорожник с чекистским прошлым Владимир Якунин. От криков «ура!» дрожит, так сказать, воздух.

Посланием власти народу дело, впрочем, не ограничивается. Есть еще послание обществу — тому самому, которое помнит о реформах и ждет перемен.

Великий Новгород, 22 сентября

Самая очевидная часть этого послания была заложена в программу концерта. Идея построить официозное мероприятие на стихотворениях Арсения Тарковского сама по себе уже сильный ход. Но окончательно польстили интеллигенции сценаристы уже под занавес, когда на экране стали высвечиваться лица, которыми стоило бы дополнить микешинский памятник. Королев, Ландау, Сахаров, Капица, Вавилов, Вернадский, а еще Ахматова и Пастернак, Мандельштам и Солженицын, Тарковский-младший и Бродский… Увы, сам Новгород, в прошлом самый просвещенный город Руси, так не думает. Местная пресса пестрит сообщениями, кого новгородцы считают достойными продолжить пантеон героев. В первой двадцатке Людмила Зыкина, Андрей Аршавин, Никита Джигурда. Возглавляют список Сталин, Гагарин и Жуков. Кажется, о том, почему за весь последний год в Новгороде был только один митинг, да и тот скорее не удался, я могу у местных жителей не спрашивать. Да, и за Владимира Путина тоже можно не беспокоиться — когда-нибудь он сюда все-таки должен приехать.

Главный же либерал Новгорода обнаруживается там, где его меньше всего стоило ждать. Либерала зовут митрополит Лев (Церпицкий), по окончании литургии в Софийском соборе он служит молебен, и это тоже часть ритуала: 150 лет назад о благоденствии России на этом самом месте молился император с семьей и министрами. Молебен заканчивается проповедью, проповедь транслируют на большой экран на площади. Несколько сотен людей замирают — митрополит говорит о том, зачем нужно молиться за власть. Заходит издалека: зачем за римских императоров молились первые христиане? «Не потому, что им эта власть нравилась», — владыка берет выразительную паузу, операторская камера мечется в поисках лица губернатора, на площади становится так тихо, что слышны звонки одиноких мобильников. Зачем нужно молиться за власть, если за нее стыдно, митрополит так и не объясняет. Но тому, что он не сказал, хочется верить.

— Сколько берестяных грамот нашли на раскопках в этом году? — спрашиваю в течение дня нескольких новгородцев. Новгородцы пожимают плечами: сколько-то нашли, кто их помнит. Грамоты местных жителей не слишком интересуют: их находят каждый (почти каждый) год вот уже шестьдесят лет, но в жизни города это ничего особенно не значит.

О грамотах в Новгороде вспоминают в основном, когда речь заходит о строительстве. Не обязательно высотном — многоэтажных зданий в центре нет, состоятельные люди здесь предпочитают селиться в коттеджах. Самые состоятельные — прямо под боком у археологов: по краю Троицкого раскопа, где работы возобновляются каждое лето и уже найдено около пятисот грамот, стоят три особняка. Один принадлежит бывшему губернатору Михаилу Прусаку, другой — его сподвижнику Геннадию Бурбулису, третий — торговцу местной недвижимостью Юрию Горохову. Владельцы элитного жилья так плотно придвинулись к территории ученых, что кое-где по краю раскопа не пройти — нужно петлять, чтобы обойти выступ коттеджа. Кстати, благодаря такому кружному пути этим летом случайно нашли еще одну грамоту. Всего же их, к сведению новгородцев, в нынешнем году было 32.

В Новгороде XII века грамотными были практически все, говорят ученые. В сегодняшнем Новгороде читают мало — это видно по лицам. Много смотрят телевизор — слышно по разговорам. В городе почти нет гастарбайтеров, но их ненавидят. Мало евреев, но о лицах известной национальности, которые все скупили, рассуждают в каждом автобусе. Дружно и искренне ненавидят Pussy Riot — просто за то, что московские и с убеждениями. Не то чтобы любят губернатора, но точно переизберут его на выборах 14 октября, потому что кто же, если не он, и при нем хотя бы не стреляют. Молодой юрист, с которым мы обсуждаем криминальные новости из жизни Новгорода, заканчивает светскую беседу словами, что в паспорта давно пора вернуть графу «национальность», а без нее жизни нет. «В интересах русских», — строго добавляет собеседник, и следующие пятнадцать минут мы спорим о том, в чьих интересах накануне юбилея в Новгороде пять раз перекладывали тротуарную плитку.

Все время, пока я бреду под дождем в церковь Успения на Волотовом поле (в интересах русских и в целях развития туризма к этому памятнику мирового значения в шести километрах от Новгорода не ходят автобусы), и потом, когда слушаю историка Якунина и разглядываю теплоход «Рюрик» с ватагой губернаторских гостей, я думаю о том, что мы проиграли Новгород. Мы, люди, ничего не сделавшие, чтобы вместо Якунина и народных коллективов сюда приехали книжная ярмарка, умные театры и выставки современного искусства. Мы даже не попытались превратить этот праздник государственности в свой и настоящий. По поводу которого не стоило бы и думать, прибудут на него президент с патриархом или нет.

Фотографии Сергея Мелихова