Мария Мороз

«Власть хотела бы сейчас принять законы, которые позволили бы оптом подойти ко всем типам высказывания. То есть сделать так, чтобы все блогеры не писали этого, а писали вот это. Но это же невозможно. Это все равно что регулировать нашу речь. Если у нас есть способ заключить отдельного человека за то, что он сказал что-то, то до сих пор нет способа запретить всем людям говорить что бы то ни было. То же самое в интернете — просто технические средства другие. Вместо голосовых связок — сайты и провода. Поэтому все, за что можно судить человека, — это действия и высказывания, за это же его можно судить и в интернете — закрывать блоги. Уверен, что это будут делать. И хорошо, что такие возможности существуют».

«Власти никакие ограничения не могут ввести — есть политическое решение. Власть российская заявляет о себе, что она настолько боится своих граждан, что готова закрыть доступ к ресурсам, аудитория которых превышает 10-20 млн человек. Это политическое решение, которое в стране может принять один человек. А все, что обсуждают эти говножуи — в Думе, в Совете Федерации, на ток-шоу, — это все проекции их комплексов и их сексуальных фантазий. Это все не имеет никакого отношения к реальности. Вопрос о закрытии доступа для десятков миллионов россиян к крупным ресурсам, которыми они пользуются, — милые, вы для этого не созрели. Этот вопрос точно так же стоял и пять лет назад: готовы ли мы прославиться на весь мир тем, что мы закрыли россиянам доступ в Facebook?».

«К этому надо подходить следующим образом: пусть попробуют. Правда, последствия могут быть непредсказуемыми: никто не знает, как на это отреагирует общество и прежде всего молодежь, для которой это естественный способ коммуникации и обмен данными. Если Дума решится на подобные действия, то Россия окончательно перейдет в понятный список стран. Любые ограничения подобного рода явным образом демонстрируют желание власти ограничить базовую конституционную свободу — свободу слова и свободу доступа к информации. К этому и относиться надо, и понимать исключительно как фактическое введение политической цензуры. В нашей стране власть и так в общем-то не особенно легитимна, а после этого она может пойти по пути прямой ревизии Конституции и конституционных законов».

«Закрыть конкретный блог можно, и для этого хватает инструментов, уже существующих даже в России. Не требуется ничего ни к чему приравнивать для того, чтобы регулировать hate speech, призывы к национальной и прочей розни, а также клевету и все остальное, потому что все эти законы существуют».

«Законодательные органы России никаких решений не принимают — они принимают законы. Поэтому все, что обсуждается в Совете Федерации, это сотрясение воздуха. Закрыть любой иностранный хостинг в России можно по решению районного суда. Можно признать экстремистским любой хостинг: Youtube, «Живой журнал», Facebook, Twitter. Занести их в федеральный список экстремистских материалов, после чего доступ к нему должен быть ограничен провайдерами. Процедура есть, ее не надо обсуждать в Совете Федерации. Если заблокируют Facebook по IP-адресу или доменному имени, это можно будет обойти, так же как это можно обойти в Казахстане, где запрещен ЖЖ, или как в Китае, где запрещены Facebook и Twitter. В Казахстане какой-то суд запретил ЖЖ за исламистский блог, и эту новость там сообщают с серьезным видом, мол, вы же понимаете, но суд, мы ничего не можем поделать. На самом деле для того, чтобы суд принял такое решение, нужно было, чтобы первое лицо государства рассердилось на ЖЖ своего зятя. А уж суд — это некоторое оформление выходящего гнева. И если бы не было у Назарбаева этого зятя, то не было бы никаких судов и никакого признания блога экстремистским».

«Технически в принципе ничего нереального нет. Правда, это практически равноценно закрытию интернета, потому что подавляющее большинство структур окажутся неработоспособными или не будут иметь достаточно аудитории для того, чтобы поддерживать свои не очень надежные бизнес-модели. Закрыть социальные сети — это на грани фола. Как вы думаете, будет ли работоспособной страна, у которой довольно многое завязано либо на поиске, на хранении данных в гугловском облаке и так далее? То есть теоретически такие сайты заблокировать можно. Но скорее всего на это никто не пойдет. Если мы говорим про Facebook, у нас, в общем, довольно неоднородная структура провайдеров, и кроме того система зеркалирования Facebook довольно плохо известна, поэтому не знаю, может, у Facebook уже есть достаточное количество локальных серверов, которые формально находятся и на нашей территории. Вопрос не в том, возможно это или нет. Подобного рода попытки, скорее всего, предприняты будут, по крайней мере на уровне попытки написать такой закон, — но осуществить их будет довольно сложно. Обойти этот запрет будет технически трудно. Представьте себе, что у вас национальный доменный регистратор, определенный в группу IP, соответствующий, предположим, Facebook, объявляют недоступным. И вы будете получать сообщение, что данная страница недоступна. Вы же не сможете зайти на сайты, заблокированные по причине экстремизма. Точно таким же способом можно заблокировать любой IP-адрес».

«Это все ерунда. Эти инициативы ни технически, ни организационно не воплотимы. Они призваны сообщить как вам, так и другим людям, что власть недовольна. И будет искать способы, чтобы ограничить вас в правах законодательно. Но делать это придется каким-то другим образом, потому что оба этих способа ни юридически, ни технически не воплотимы. Предположим, закрыть блог Навального будет можно, хотя я думаю, что блогер такого калибра откроется в другом месте, и все пойдут его читать туда. У него не будет с этим проблем, его аудитория к нему лояльна и пойдет за ним. Но интересен другой аспект — будут ли закрывать всех подряд? Так вот я считаю, что нет».

«Так могут говорить люди, застрявшие в казахском законодательстве и не читавшие российского. Им почему-то кажется, что статус СМИ в России — это ограничение свободы высказываний, и так на самом деле происходит в Казахстане, потому что там порядок регистрации СМИ разрешительный. В России начали регистрировать сайты в качестве СМИ в 1996 году. Поэтому теперь все сайты, за единичными исключениями вроде Newsru.com, зарегистрированы как СМИ. При этом ни "Яндекс", ни Rambler не являются зарегистрированными СМИ, хотя они существовали еще раньше, чем "Лента.ру" и "Газета.ру". Просто есть какие-то невежественные люди, которые не в курсе, они не читали закона о СМИ. Они думают, что раз ты СМИ, значит, тебя проще посадить. Но на самом деле это не так. Это в Казахстане так. Там любую страничку приравняли к СМИ, там статус СМИ накладывает определенные риски уголовного преследования. В России закон о СМИ писался в то время, когда задача законодательного процесса состояла в том, чтобы защитить прессу от повторения советской практики цензуры. Российский закон о СМИ дает СМИ определенную свободу. Еще в этом законе указано, что регистрация СМИ является добровольной и уведомительной. Поэтому люди, которые говорят, что у нас сайты будут регистрироваться как СМИ, попросту не читали закон. По этому закону никого нельзя обязать регистрироваться как СМИ. Кто хочет регистрироваться, тот и будет. Просто у нас время от времени возникают разные деятели, которые закон не читали, но знают, как его можно исправить и как можно заставить всех его соблюдать. Чтобы изменить это, нужно изменить порядок регистрации — с уведомительного на разрешительный и с добровольного на обязательный. Без этого все разговоры о сайтах — это пустое сотрясение воздуха. Человек, который говорит, что бложик и дневничок на Diary.ru должен иметь свидетельство о регистрации, устав, — это дремучий человек. Это такой неандерталец. Но если рассуждать не на уровне антропологии, а на основе действующего законодательства — никого нельзя обязать регистрироваться как СМИ. Кстати, проект "приравнять все сайты к СМИ" в первый раз был выдвинут министром печати в 1999 году. И с тех пор еще раз пятьдесят о нем обязательно кто-нибудь говорил. Но пока нет такого решения политического, которое может принять один человек в стране, эти инициативы останутся висеть в воздухе».

«Однозначно нет, потому что вмешательство в природу интернета и в природу отношений пользователя с сетью, как правило, абсолютно разрушительно для тех, кто запрещает. В целом в истории пока нет примеров, при которых в странах, где имелся свободный доступ к интернету или к определенным сервисным ресурсам, все оставалось как прежде. После того как они пытались что-то запретить, в этих странах, как правило, менялись режимы. Я не хочу быть плохим пророком, но подобные примеры уже есть. Например, в Казахстане уже много лет заблокирован ЖЖ по решению суда, причем какого-то районного типа. На самом деле здесь есть некая политическая составляющая, но при этом там работают Facebook, Google+, не закрыт Twitter. Значит, там люди просто не пользуются ЖЖ, есть альтернативы. Если закрыть все альтернативы или закрыть какую-то системообразующую структуру типа Google, проблемы могут быть очень серьезными. Единственный случай, когда сервисы Google были приостановлены, произошел в Китае. Они с самого начала были цензурированы, и с самого начала Google, соглашаясь с условиями работы в Китае, принял на себя обязательства фильтровать трафик или предоставлять его на просмотр (ответ на запрос) китайскому Firewall. Как только этот контроль начал носить системный характер, Google взял и ушел сам. Но это другая история — это не запрет определенного ресурса правительством».

«Конечно, вам есть чего опасаться, но не в этой формулировке и не от этих людей. Высказывания этих людей преследуют цель вас напугать».

«Любому российскому гражданину, занимающемуся бизнесом, стоит опасаться произвола чиновников и силовых ведомств. Если вы кого-то обидите и на вас будет решено наехать — на вас наедут. Наехать у нас можно на кого угодно — и на ЮКОС, и на ”Евросеть”, и на СМИ. Можно устроить в редакции обыски, вынести предупреждения по поводу экстремизма — в общем, это все есть, не надо ждать, что их примут».

«Это просто законодательное предположение, высказанное отдельными депутатами. Это их частное мнение. Что касается Деньгина, то я не сторонник этой идеи. Приравнивать все к СМИ — это не совсем правильно. Тут надо определить, что является СМИ. Я считаю, что когда блогера читает свыше 10 тысяч человек — это уже СМИ. Ясно, что по версии Деньгина не будет принят закон, потому что он следует китайскому варианту, а мы не можем на это пойти. Сейчас нет такого законопроекта о работе сети, который можно было бы тащить на принятие. Пока идет интеллектуальный штурм. В СМИ пишут, что собираются там что-то внести. Такая информация начинает всех напрягать. Собирается пока только Деньгин. У Пиманова какие-то свои мысли есть. Но это авторские предположения отдельных депутатов. Пока это не мнение комитета, не мнение группы законодательной и даже не мнение фракции. Но то, что надо что-то делать, это 100%. Мы в этом отстаем — по всему миру уже идут эти процессы, во Франции, в Германии. Это не цензура, а такое правило поведения. Как правило дорожного движения — вы же двигаетесь по шоссе, по которому едут миллионы машин. Поэтому надо аккуратнее. Вот интернет в начале 90-х назывался сверхскоростным информационным хайвеем. Я помню встречу с сенаторами, которые рассказывали, что весь мир опоясывают эти хайвеи. Это выглядело как их личное мечтание. Но если это информационный хайвей, значит, для него должны быть созданы правила. Должен быть красный, желтый свет, разметка. Больше ничего. Это не цензура, ведь цензура — это когда содержание контролируется, а здесь содержание не контролируется. Идея какая — предупредить преступление в интернете. В частности, использование мата — это тоже преступление, которое подпадает под Административный кодекс. Когда на дорогах миллионы водителей — уже надо вводить определенные правила».