Божана Апостолова: «Русские сделали меня богатой»
Поэт, издатель и куратор крупнейшего литературного фестиваля Болгарии — об издательском бизнесе, книжном рынке, маленьких гонорарах и больших писателях

— Расскажите, пожалуйста, немного о книге, которую вы представляете на ярмарке.

— «Библия будней» не последняя моя книга, но знаковая. Она так важна для меня, потому что в ней я смогла рассказать о моих личных переживаниях, внушить людям, что они могут начать с подвалов и достичь успеха. Мое детство было очень тяжелым. У отца не было обеих ног, он умер в тридцать три года, в возрасте Христа, и моя двадцатисемилетняя мать осталась вдовой с тремя детьми. Она заболела туберкулезом, и с ранних лет на мои плечи легла забота не только о семье, но и о части родственников.

За последние двадцать лет я с большим трудом добилась определенного успеха, создала производство, мощный полиграфический комбинат, на котором работают двести человек. Недавно у меня в гостях был Евтушенко — я издала его мемуары. И он сказал: «Божана создала новый капитализм — апостольский». Это было забавно: всего один раз зайдя на комбинат, он смог уловить атмосферу.

В детстве меня научили: другого раза не будет — нужно верить самой себе и бороться. Если можешь сохранить совесть, мораль, душу — это высшая милость Божья. Я хочу верить, что у меня получилось. Сейчас, с высоты моих шестидесяти пяти лет, я вижу, что жизнь очень проста и человеку нужно очень немногое: любовь, несколько настоящих друзей и деньги — ровно столько, сколько нужно, чтобы жить хорошо. Жизнь такая красивая.

Я начала бизнес с русскими и люблю говорить, что русские сделали меня богатой. Уже издав два сборника своих стихов, я решила, что нужно помочь коллегам, чтобы писатели могли выжить в безвременье, — они ведь из другого теста. За двадцать лет я не взяла денег за издание книги ни у одного поэта; кстати говоря, к концу года у нас выйдет книга Инны Лиснянской. Я вообще воспитана на русской литературе, и мы с моим коллегой Георги Борисовым издали более двадцати книг новой русской прозы — Улицкую, Быкова, Евгения Попова и других.

— Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в болгарской литературе?

— Все очень сложно. Издатели борются за то, чтобы создать свой пул авторов. Я счастлива, что здесь, на ярмарке, представлены книги нашего автора — Георги Господинова. У нас есть свое поколение девяностых — и за ним двигаются все остальные. Но поэтам, писателям трудно живется — труднее, чем у вас. Вчера я узнала, например, что Юрий Поляков издал свой новый роман тиражом около двухсот тысяч. В Болгарии это невозможно, вся Болгария размером с половину Москвы. Я издала, может быть, пятьсот различных авторов, но никогда не видела, чтобы писатели могли жить с тиражей, несмотря на то, что мы всегда платим автору двадцать процентов от цены, указанной на обложке. Коллеги знают, что это хороший процент, но как автор я могу с уверенностью сказать, что прожить на эти деньги в Болгарии нельзя. В издательстве есть два-три писателя, которые издаются очень большими тиражами. Один из них Стефан Цанев, его «Болгарские хроники» преодолели планку в сто тысяч, это замечательно. У него уже три тома, мы издали их совместно с издательством «Труд», сейчас будет четвертый и последний. Второй такой автор — Станка Пенчева. Суммарный тираж ее книги «Дорогой старший брат» — около восьмидесяти тысяч.

Меня поражает феномен Георги Господинова — его «Естественный роман» был переведен на семнадцать языков. Он продается семь лет равномерно, по семьдесят-восемьдесят книг в месяц, что для Болгарии исключительно хорошо, но для жизни недостаточно. Господинов, например, преподает в университете, и вообще нет ни одного поэта или писателя, который жил бы только на доход от книг.

— Но если говорить не об экономическом положении писателей, которое, боюсь, в России за немногими исключениями таково же, а о литературном процессе — есть ли в нем какие-то значительные явления сейчас, что бы вы хотели отметить?

— Мне кажется, мы не можем говорить о по-настоящему больших явлениях в болгарской литературе. Мне очень жаль, что у нас нету своих Астафьева и Улицкой. Может быть, просто не пришло время. Сейчас молодые авторы хотят только одного — быстро преуспеть. Молодые стремятся видеть свое имя везде, на всех рекламных плакатах. Надо подождать, пока они успокоятся.

Я верю, что в Болгарии есть много талантливых молодых поэтов, писателей, — им просто необходимо и время и возможности, чтобы они делали самое важное, не думая об успехе, чтобы они просто занимались литературой.

— Как в настоящее время болгарская литература вписана в европейский контекст? Или она больше ориентируется на русскую литературу?

— Я думаю, что коллегам очень хочется вписаться в европейскую литературу, но нас мало издают в Европе. У старой Европы множество вопросов к нашему образу жизни: мы экспортируем в основном проституток и бандитов. Я стараюсь этому противодействовать, как могу: мы, например, основали серию, в которой издаем переводы болгарских авторов, в частности, на турецкий — она называется «Духовная дверь». Мы привозим их на книжную ярмарку в Турции — и это оказывается в культурном смысле вызовом, потому что, как ни ужасно, на всей ярмарке в Стамбуле не было ни одной болгарской книги — ни классики, ни молодых авторов, вообще ни одного поэтического сборника.

Что касается великой русской литературы, она уже два поколения с нами, и это естественно: у нас общая вера, очень много личных связей из прошлого. Обычные люди в Болгарии любят Россию. Сейчас мы издали трехтысячным тиражом Василия Гроссмана — это ведь восемьсот страниц. У нас были определенные опасения, но мы продали первый тираж за неделю, сейчас запустили второй и готовимся печатать третий.

— А кого вы знаете и любите из современных русских поэтов?

— Мне очень нравится Инна Лиснянская, я ее издаю. Мне нравятся последние стихотворения Надежды Кондаковой. К сожалению, у меня меньше возможностей следить за русской литературой, чем у Георги Борисова: я слишком занята болгарской. Кроме того, у меня не очень хороший русский язык. Но я люблю, например, Беллу Ахмадулину и Римму Казакову.

— Случайно ли вы упоминаете в основном поэтесс или у вас специальный интерес к гендерной поэзии?

— Нет, отчего же. Например, Олег Хлебников мне тоже очень нравится. Женская поэзия предметнее, я лучше ее запоминаю.

— Расскажите, пожалуйста, немного о вашем фестивале «Пловдив чете».

— Это началось почти в шутку. Я пожаловалась одному другу из министерства культуры, что для того, чтобы автора запомнили, обязательно требуется шоу, перформанс, — и мы решили попробовать устроить фестиваль. Я веду часовую передачу в Пловдиве на одном из главных каналов — «Общественном телевидении», так что с рекламой проблем не возникло. Кроме того, нам удалось собрать восемьдесят тысяч долларов.

Мы провели пятьдесят шесть мероприятий, в каждом районе Пловдива была сцена. Весь старый город превратился в открытую книгу. Мы объединили художников, поэтов, музыкантов; выбрали современные песни, пригласили хорошие группы. Не нужно навязывать молодежи чтение, нужно дать им возможность сделать свой выбор. Дайте им оперу, дайте им чалгу (болгарская ориентальная поп-музыка. — OS), современную эстраду и джаз. Слово можно донести и через песню, и через театр.

В этом году у нас были гости из Турции, из Испании, из Ирландии, из Греции — настоящий праздник. В Пловдиве три больших издательства: «Хермес», «Леттера» и «Жанетт-45» — и мы совместными усилиями проводим этот фестиваль каждый год.