Русская проза беззастенчиво отвергает сегодня, по-опоязовски говоря, установку на выражение, движитель и эмблему искусства.

Оцените материал

Просмотров: 28394

«Огорчительны нападки на слово»

Александр Гольдштейн · 22/07/2011
Из архива АЛЕКСАНДРА ГОЛЬДШТЕЙНА: письмо к Борису Кузьминскому

Имена:  Александр Гольдштейн

©  Из архива Ирины Солганик

Александр Гольдштейн. 1997

Александр Гольдштейн. 1997

Александр Гольдштейн (1957—2006) умер пять лет назад, в июле 2006 года, в Тель-Авиве, где жил с 90-го. Он был своего рода художественным оправданием четвертой, перестроечной волны эмиграции, сильно проигрывающей в литературном смысле первым трем, и едва ли не самым ярким дебютантом в русской словесности 1990-х — в восхищении его первой книгой, «Расставание с Нарциссом» (1997), сошлись самые разные люди и институции (Малый Букер и Антибукер 1997 года). После «Нарцисса» Гольдштейн постепенно перешел от эссеистического письма к сложной, я бы даже сказал, сознательно усложненной поэтической прозе — в 2001-м появились жанрово переходные «Аспекты духовного брака», а в 2004 году вышел роман «Помни о Фамагусте», ставший последней его прижизненной книгой; следующей («Спокойные поля») Саша уже не увидел, она появилась спустя несколько месяцев после его смерти.

Эволюция Гольдштейна шла вразрез и со всегдашней логикой «литературной промышленности», требующей от успешного автора дальнейшего утверждения на узкой завоеванной территории, и с инерционными же читательскими ожиданиями. «Или популярность, или дальнейшее творчество. Люди не терпят движения, остановки недопустимы в искусстве». Великий книгочей, Гольдштейн, несомненно, помнил эти аксиоматичные формулы Кузмина. Выбрав творчество, он оказался в предсказуемой изоляции — «критическом вакууме», столь разительно контрастирующем с медийным триумфом его первой книги, что пришлось упомянуть его в кратком Сашином некрологе.


Дефицит «эха», помноженный на эмигрантскую болезненную изоляцию, заставлял ценить любой отклик. Летом 2004 года несколькими, впроброс сказанными в сетевом книжном обзоре словами отозвался на «Помни о Фамагусте» литературный критик Борис Кузьминский. Саша, как внимательный читатель полосы «Искусство» газеты «Сегодня», уважал это имя и, как мне сейчас кажется, придал оценке Кузьминского преувеличенное значение. В любом случае, она стала для него поводом к объяснению — не личному, но писательскому, в очень малой степени касающемуся собственно «рецензионного» казуса. Недаром файл с текстом письма был озаглавлен им «Манифест». Здесь нет иронии — смертельно уже больному Гольдштейну вообще было не до нее — в этом письме и в данном приблизительно в то же время интервью он стремился четко проговорить свои заветные «несколько положений» о русском прозаическом письме. Написанный им текст, хоть и инспирирован частным случаем критического непонимания, оставляет эти частности далеко позади, касаясь принципиальнейших моментов развития русской прозы. Семь лет, прошедшие со дня его написания, ничуть этой принципиальности не уменьшили.


Ответа на свое послание Саша не получил и считал, что оно не дошло до адресата. В таком случае мы исправляем сегодня и техническую ошибку.

Глеб Морев



[Тель-Авив, 2004]

Здравствуйте, Борис.

К сожалению, не знаю Вашего отчества, но мы коллеги-литераторы, заочно друг с другом знакомые, и, надеюсь, Вы не сочтете мое обращение фамильярным.

В обзоре книжных новинок Вы назвали мой роман «стопроцентно нечитабельным». Возможно, так оно и есть, не мне судить. Во всяком случае, решившись отправить Вам несколько строк, я исхожу из этой посылки, с Вашей точки зрения, обесценивающей произведенную мною работу, а с моей — способной послужить предлогом для краткого изъяснения стимулов и намерений.

Мне представляется, что «читабельность» литературного текста так же не имеет касательства к его достоинствам и провалам, как практическая пригодность научной теории — к истинности этой последней. Мореходы отменно прокладывали маршруты по картам, начертанным в память о Птолемее, и разрыв с александрийским трактованием космоса был вызван не нуждами средств сообщения, но потребностью в новой гармонии сфер.

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:30

  • nafta· 2011-07-22 14:50:28
    роман несоизмерим с рецензией. стоило ли объясняться?
  • Olya Akhmetyeva· 2011-07-22 15:34:38
    почему-то не открывается продолжение "читать текст полностью" (
  • михаил липскеров· 2011-07-22 15:51:50
    Не очень понимаю, зачем автору вообще общаться с читателями, критиками, хуй знает, с кем. Написал, решил свои проблемы с бумагой, буквами, Богом, и горите вы все синим пламенем.
  • Stanislav Lvovsky· 2011-07-22 16:39:49
    Olya Akhmetyeva: Попробуйте нажать Ctrl+F5, а потом снова линк на продолжение.
  • ttartt· 2011-07-22 19:20:44
    Это письмо до меня действительно не дошло, Глеб. (По сугубо техническим причинам, наверное.) Иначе я ответил бы тогда же. Тому, кто его отправил. Спасибо.
  • Konstantin Zaitsev· 2011-07-22 21:15:32
    Письмо очень взволновало...
    С Липскеровым не согласен: всё-таки писатель, да и любой человек, не к онанизму стремиться, не свои проблемы с текстом решать, а стараться пребывать в смысле, что одному не возможно...
  • NikKononov· 2011-07-22 21:26:44
    Для Бориса Кузьминского. Борис, стоит все-таки ответить. Тем более столько лет минуло, перспективы осветились. Вот видите, даже мелкий небрежный голыш, брошенный походя в писателя, не в графократа, (те ничего не примечают кроме бобла), может быть поднят. Случай очень интересный. Как Вы полагаете?
    Спасибо публикаторам. Это по настоящему интригующий безнадежный материал, и очень плотский.
  • ttartt· 2011-07-22 22:07:57
    2 NikKononov Получи я вовремя письмо Гольдштейна, ответил бы ему развернуто, но также частным письмом. Распространяться здесь не вижу смысла, точки над i уже расставлены редакцией в предисловии (которое выше курсивом). "Вы давно и твердо держите свою линию", угу, до сих пор держу. И до сих пор, при всем человеческом уважении к Александру Леонидовичу, считаю "Помни о Фамагусте" стопроцентно нечитабельным произведением, куском горячей дымящейся графомании. Что уж тут поделать, считаю.

    "...Специалисты в духовности со скорбью на гражданском челе пудрят грыжу толстожурнального реализма, а брезгливые их оппоненты (есть третьи и пятые, но довольно и названных) с дендистской усмешкой третируют весь окоем, снисходя к табакеркам, пастушкам, кэмповым лютикам в небесах; простые удовольствия - последнее прибежище сложных натур".

    О чем это вообще. И отдельный вопрос, зачем этот кокетливый, ужимчивый, бесконечно расплывчатый и бесконечно уязвимый, задуманный как частное послание текст сегодня опубликован. Лето, по-видимому. Ноль новостей. Да и И.Солганик гонорар не помешает.
  • Глеб Морев· 2011-07-22 22:46:34
    Борису Кузьминскому. Читаешь вас, думаешь ответить, обратить еще раз внимание на очевидно не частный характер текста ("Манифеста"-то), пояснить, о чем это вообще. А потом натыкаешься на это вот "лето" и на "гонорар", о котором никто, кроме вас, еще и не думал даже, - и ясно: не знаю, как семь лет назад, но сейчас разговор уже не имеет смысла.
  • ttartt· 2011-07-22 22:47:16
    Вдобавок (это снова к Г.Мореву). Не думаю, что Александр "придал оценке Кузьминского" такое уж "преувеличенное значение" (тут, по-моему, всё не по-русски, однако знаменитый стилист и редактор вы, Глеб, а не я, всем известно). Думаю, что мой отклик был просто-напросто единственным на тогдашнем безрыбье. Ну или единственным оперативным.
  • ttartt· 2011-07-22 22:51:48
    Глеб, вот я, если вы заметили, и спросил чуть выше, "о чем это вообще". Мне показалось, это исключительно о лете и гонораре; какая досада, что вы на них то и дело натыкаетесь.
  • anonimno111· 2011-07-23 07:56:47
    [комментарий удален модератором]
  • vlad_dolohov· 2011-07-23 12:17:22
    Михаилу Липскерову
    Полностью разделяя ваш тезис, все же попросил бы вас еще раз перечитать свою реплику: одно слово там явно лишнее. Без ненормативной лексики вас и представить невозможно, но уж если пишете слово "хуй", то обходитесь как-нибудь без Бога.
  • zAdorno· 2011-07-23 13:04:46
    для ttartt:
    «…специалисты в духовности…; простые удовольствия — последнее прибежище сложных натур». Вы спрашиваете «о чем это вообще». Мне показалось, что это о Вас. Да, может быть, у Александра Гольдштейна форма излишне декоративна, но лучше так, чем бесконечная, хамская редукция.
  • ninasadur· 2011-07-23 13:29:00
    Чудесная расправа над писателем! Некто Кузьминский (кто такой?) чего-то в тексте писателя не понял, но не постеснялся ляпнуть "кусок дымящейся графомании". Даже после смерти пинают. Видать, задевает за живое. За бесконечно алчно-бездарное, ненасытно живое... А мне так, по письму этому видно, что человек это несомненно писатель, абсолютно писатель, и, почему-то трудностей с пониманием его текста не возникло...
    А кто, собственно, такие эти все критики литературы? Одно в них вижу - носители они ярости ради ярости. С чего бы так беситься? Кузьминские-нарицкие-ивановы - не критики, а хаятели литературы. Лаятели. (Простите М.Степанова, если опять за больное задела, насчёт родственной Вам Ивановой-то)...
  • NikKononov· 2011-07-23 14:35:32
    Есть богатое ветвление дискуссии: http://yu-buida.livejournal.com/383652.html
    Называется: вот что я ненавижу всей душой.
    Ответить на ненависть нельзя. Доводов нет. Но есть слова И. Аннеского: "Жалкого слова не трусь". Ненавидящим рискну посоветовать прочесть стихотворение до конца. Оно об этом самом.
    Я встречался с Александром только однажды, и он произвел на меня огромное впечатление. До сих пор сожалею, что разговаривал с ним лишь один раз. Уверен, что он, невзирая на все "упреки" и выпады, оставил очень мотивированное письмо. И не только опубликованное здесь.
  • ninasadur· 2011-07-23 16:29:28
    Николаю Кононову.
    Я вот подумала, правда, зря это письмо писалось. Ведь все его утверждения очевидны безо всякой манифестации.
    Но тут то самое - поразительное простодушие писателя. Он уверен, что обращается к равному себе! Что адресат любит литературу. Это простодушие я часто встречаю у резко одарённых людей. Они настолько погружены в свой собственный мир, что совершено непригодны для жизни в реальном мире. (Что, наверно, и доказала ранняя смерть писателя) Но поражает всё-таки - ведь очевидно по тексту самого письма, с кем дело имеем, какой уровень писателя...
    КАКИЕ ТАКИЕ ТЕХНИЧЕСКИЕ ПРИЧИНЫ НЕОТВЕТА НА ПИСЬМО ПИСАТЕЛЯ?
  • lesgustoy· 2011-07-23 22:35:59
    " Он уверен, что обращается к равному себе! Что адресат любит литературу"

    "...ведь очевидно по тексту самого письма, с кем дело имеем, какой уровень писателя..."


    восхищон
    роскошно
  • Karine Arutyunova· 2011-07-24 00:38:53
    ninasadur, прекрасный комментарий!
  • lesgustoy· 2011-07-24 01:19:15
    ослепительный
  • Aleks Tarn· 2011-07-24 15:16:06
    http://alekstarn.livejournal.com/34960.html
  • Ilya Arosov· 2011-07-25 23:13:43
    прекрасное письмо, адресат не ебет
    на соколова похоже местами, что поделать, прекрасно же все равно
  • lesgustoy· 2011-07-26 07:52:48
    ну раз не ебёт
    то чего уж
    скажу

    написаыо всё это
    глубокомысленно и одновременно дико провинциально
    как и сама проза гольдштейна кагбе произведённая наперегонки с воображаемым солидняком
    как если бы гость столицы заявился на пикник афиши в строгом костюме с галстуком и объяснительной запиской для кортни лав начинающейся словами "милостивая сударыня..."
  • non-pop· 2011-07-26 09:42:45
    В комментариях к этому материалу - удивительным образом - преобладает невменоз...
  • afrika· 2011-07-26 14:35:45
    "Он был своего рода художественным оправданием четвертой, перестроечной волны эмиграции..."
    Очень смешное заявление.
  • nsogso· 2011-07-26 19:23:37
    Потрясающая акция сайта "OS"!
    Умерший поэт обращается к живому критику, и мы, в качестве зрителей, присутствуем при этом.
    Заинтересовался комментариями, лишь затем прочитал текст Гольдштейна. По-моему, под ним мог поставить подпись любой художник.
    Но еще большее впечатление произвела сама попытка обращения поэта к "оценщику" (пользуясь определением самого А.Г.). Ситуация стара как мир. "Соловей не поет для свиней" (К. Чуковский). Поет,поет, потому что он - соловей. Это его язык. А свин лишь способен хрюкать, оценивая размер и съедобность желудей. Ему просто нечем услышать соловья - соответствующий орган не развит - "нечитабельно". Его "художества" - читабельны, а тексты поэта - нет!
    И это не только в литературе. В кино, науке, даже политике, далее - везде...
    Рад, что Н. Н. Садур очень точно это артикулировала.
  • lesgustoy· 2011-07-27 00:24:44
    NSOGSO .."умерший поэт обращается к живому критику"?

    мёртвый негр тоже может играть вбаскетболл (с)

    всё же гольдштейн был жив когда писал это письмо
    и мы в качестве зрителей не присутствовали при этом

    и всё остальное из таких же передержек и натяжек

    ну
    обычное
    хрюканье соловья. чо

    "тексты поэта - нет!" ...и поэта нет
    и
    текст вполне читаемый

    неувязочка)
  • nsogso· 2011-07-27 15:05:04
    2 lesgustoy

    лес густой такой густой

    поэт мертв
    хрюкает соловей

    критик жив
    свинья поет

    читабельность нечитабельна

    лес густой

    за ветками леса не видно
    бляд

    так тому и быть
  • lesgustoy· 2011-07-28 00:14:25
    ...или не быть!

    брацкое сердце!

    главное что мудрота поколеблена
    а так по-шолоховски смотреть в объектив
    пусть и с того света нельзя даже свалвшим в адъ и израиль (
  • piswik· 2011-08-07 21:07:02
    "кусок горячей дымящейся графомании" - лучше не скажешь.
Все новости ›