Навальный: история миноритарного акционизма

ВАРВАРА БАБИЦКАЯ делится впечатлениями о прочитанной ею биографии «грозы жуликов и воров»

Имена:  Алексей Навальный

Первые страницы первой биографии Алексея Навального создают у читателя впечатление, что ее автор — идиот. На самом деле это не так; просто он, во-первых, плохо пишет по-русски — но это не беда, поскольку текст по большей части представляет собой прямую речь Навального, а тот говорить умеет, — а во-вторых, простодушно очарован своим героем, и это обстоятельство неожиданно даже придает портрету объективность: не видя пятен на солнце, автор не может и не хочет их ретушировать.

Перед нами практически житие. Согласно канонам этого жанра, все те качества, за которые мы ценим Навального сегодня, были присущи ему практически с колыбели: в школе хорошо учился, но получал дисциплинарные взыскания за привычку резать учителям правду-матку, студентом не брал в рот спиртного, примерный патриархальный семьянин, крестится на все церкви — в общем, «младенцем в среду и пятницу не брал грудь матери». И так далее — его скромному и бескорыстному труду обязана своей былой славой партия «Яблоко», отплатившая впоследствии черной неблагодарностью.

Наверное, человек, сколько-нибудь общественно-политически подкованный, и просто читатель ЖЖ navalny не почерпнет для себя в книжке Воронкова ничего нового — но книжка адресована не ему. Навальный — первый человек, который задолго до последних событий пробудил интерес к политике в людях, бесконечно от нее далеких. А сегодня, в свете последних событий, когда даже главный редактор Yoga Journal задается вопросом: «Должны ли йоги быть политически активными? Должны ли они самоорганизоваться и идти на митинги вместе? Сделать тысячу Поз Воина на Болотной площади?» — настало время поговорить о политике языком обывателя.

Как-то утром все йоги, доярки и литературные критики услышали: в недрах рунета появился Робин Гуд, и «в голове у Робин Гуда родился хитроумный план». Он делает то, что до него никому не приходило в голову. Он борется с властью — но не так, как привычная оппозиция, «демшиза», которая сотрясает воздух и получает по голове в КПЗ, тем самым ничего не меняя по существу, но создавая в нас душевный дискомфорт и чувство беспомощности: он раз за разом побеждает и делает это с шуткой на устах. Более того — он дает нам возможность реально поучаствовать в своих победах тем способом, который нам удобен и давно знаком, — сделать перепост и пожертвовать рубль. Это такая малость, но это действительно работает, как мы знаем по успешному опыту вирусной благотворительности.

Призыв Навального к каждому «посвятить 15 минут в день борьбе с режимом» лег на возделанную почву. Он просто придал политический вектор теории малых дел, давно витающей в воздухе и сформулированной Юрием Сапрыкиным в колонке, посвященной Филиппу Бахтину, который оставил пост главного редактора журнала «Эсквайр», чтобы заняться устройством детских лагерей: «По мысли Бахтина, подобного рода создание более человечной среды — первый шаг к тому, чтоб люди перестали ссать в подъездах, а Центризбирком прекратил мудрить с результатами голосования». Только если в мысли Сапрыкина — «вместо того чтобы в сотый раз объяснять давно понятные вещи, пойти и покрасить забор» — сквозил фатализм, то Навальный сделал второй шаг.

«…С “Комитета защиты москвичей” (боровшегося с лужковской точечной застройкой. — OS) началось то, чем я занимаюсь сейчас: не абстрактной идеологией, а беру конкретную проблему и в процессе ее решения придаю ей политическое звучание. Я ничего не притягиваю за уши, а просто, сказав “а”, я говорю “б”: если в вашем дворе незаконно строится дом, он строится потому, что какие-то жулики заплатили взятку в мэрии. И никто вам не помогает — ни “Единая Россия”, ни остальные. А мы, партия “Яблоко”, вам помогаем. Мы боремся против коррупции, против строительства дома, против этих конкретных людей, создавших всю эту систему. Здесь море политики и идеологии: голосуя за нас и голосуя против них, вы можете сохранить свою детскую площадку».

И когда речь заходит о конкретных делах — в особенности, конечно, я имею в виду главу «Миноритарный акционер», — книгу уже совсем не получается читать критически, она захватывает, как гибрид сериалов «Доктор Хаус» и Good Wife. Вездесущий забор появляется и тут: «в отличие от других Навальный не только умеет ломать заборы и проводить пикеты — словно бухгалтер, он ежедневно разбирает десятки документов. С утра до позднего вечера он и молодые сотрудники его маленькой фирмы сидят на работе и изучают цифры, пишут апелляции, разрабатывают стратегии защиты и нападения, рисуют маркерами схемы на доске и проводят “мозговые штурмы”». Когда у нас будет другая Россия и другое телевидение, первый всенародно популярный отечественный сериал будет называться «РосПил». Это героические страницы, без дураков.

Борцы с точечной застройкой, защитники Химкинского леса, «Синие ведерки» — Навальный родился из духа времени, как справедливо отмечает и автор, назвавший своего героя «всенародным управдомом, то ли дедушкой Калининым». Но есть одна проблема. Дело в том, что дедушка Калинин и Робин Гуд — русский националист. Это очень неудобно. Для нас, обывателей, которые не делают политику сами, а голосуют за своего предстателя бюллетенями на выборном участке, ногами на митинге и «лайками» в социальных сетях, есть вещи неприемлемые, но если кандидат — не убийца, не грабил в лесах и не расстреливал несчастных по темницам — мы готовы на компромисс. Любая политика — это бухгалтерия, подсчет выгод и рисков.

И вот наконец-то у нас появился человек дела, политик, о котором можно спорить, чувствуя, что занимаешься не «сортировкой говна», а отделением зерен от плевел. Угораздило же его выбрать тот чуть ли не единственный чисто идеологический грех, который большинство цивилизованных людей полагает за гранью приемлемого.

Это создает в нас неразрешимый внутренний конфликт, и нам очень хочется убедить себя, что Навальный просто шутит. Что это с его стороны риторический популистский прием, а на самом деле он так не думает. И сам Навальный (а вслед за ним его биограф) нам толкует, что есть плохой, ужасный фашистский национализм, а у него, Навального, какой-то другой — так тот уж хороший. Но поскольку разницу обнаружить после подробного изучения его взглядов не удается ни читателю, ни автору, остается один последний аргумент: «Сегодня коллеги-политики называют его демократом с националистическими убеждениями, а не националистом с демократическими. Мария Гайдар говорит, что главное для него — закон и мораль, и не боится, что идея может их перевесить» — иными словами, был бы человек хороший.

5 декабря на митинге на Чистопрудном бульваре речь Алексея Навального произвела фурор. В особенности этот фрагмент: «Да, я сетевой хомячок. И я перегрызу глотку этим скотам! Мы вместе это сделаем». Хомяк, отгрызающий головы скотам, — образ поистине монструозный. Возможно, чтобы зажечь толпу — самое то, но возникает тревожная мысль: что же будет, когда Навальный, политик, называющий своим главным побудительным мотивом ненависть и многократно доказавший свою эффективность, догрызет головы жуликов и воров? За чьи головы он примется тогда? Есть догадка.

Этот конфликт так и остается неразрешенным, и все же книга Воронкова — чтение не только увлекательное, но и оптимистическое. И вот почему. Хорош или плох Навальный, но интерес к нему — человеческого свойства; как пишет с сочувствием автор, Навальный не может позволить себе дать взятку гаишнику или завести любовницу — «на него смотрят даже не через увеличительное стекло, а прямо через электронный микроскоп». Мы как будто переместились в утопическую реальность сериала West Wing, где президент США действительно должен быть хорошим человеком и не врать избирателям даже о состоянии собственного здоровья, не то за него не проголосуют. 10 декабря на митинге в Санкт-Петербурге один из ораторов кричал: «Где Людмила Путина?! Где дочки Владимира Путина? Кто такой Владимир Путин — он человек или андроид?»

Это и есть настоящая политика.

Константин Воронков. Алексей Навальный: гроза жуликов и воров. — М.: ЭКСМО, 2011​