Парадоксальным образом поэзия Данилы Давыдова не лишена дидактизма – не без иронии, конечно.

Оцените материал

Просмотров: 8849

Данила Давыдов. Марш людоедов

Денис Ларионов · 15/09/2011
Над первой представительной поэтической книгой известного критика размышляет ДЕНИС ЛАРИОНОВ

Имена:  Данила Давыдов

©  Павел Пахомов

 

 

Новая книга стихов Данилы Давыдова давно находилась в орбите ожиданий читательского сообщества: тексты, вошедшие в сборник, автор читал на литературных вечерах, они публиковались в периодических изданиях (например, в журнале «Воздух»). Кроме того, ожидание это подкреплялось постоянным присутствием Давыдова на горизонте читательского внимания: как критик он действительно откликается на большую часть вышедших по-русски поэтических книг. При этом велик соблазн обозначить, каким же образом взаимодействуют эти две ипостаси — критическая и собственно поэтическая, — ведь Давыдов не делает специальной оговорки о том, что для него они существуют в разных регистрах.

Думается, начиная обсуждать особенности поэтики и смысловые узлы близких себе авторов в критических статьях и обзорах, он продолжает их рассмотрение в собственных поэтических текстах, почти всегда травестируя первоначальный образец и нередко предлагая парадоксальный вывод или используя приём «заговаривания» обозначенной проблемы: «эти странные куплеты / посвящаю нахуй тем / кто триплеты и дуплеты / кто вне всяческих систем». Несмотря на доступность (здесь даже неточная рифма не может обескуражить… если только эта невосприимчивость не связана с читательским опытом автора этих строк), поэтика Давыдова невероятно экспансивна, и экспансивна открыто: это ее свойство не скрывается, но, наоборот, является одним из тех, что лежат в основе авторского метода.

Представляя стихи Давыдова в небольшой антологии «Плотность ожиданий» (2001), Дмитрий Кузьмин писал: «Давыдов охотно цитирует, причем практически что угодно, как правило, вступая при этом в немедленную полемику с цитируемым текстом…» Примеры подобных стихотворений можно найти и в «Марше людоедов» — с той лишь разницей, что объект полемики обрел «лица общее выраженье», теперь уже невозможно определить, кому до этого могли принадлежать эти голоса: всё разрывается теряется и гибнет / нет ничего и жизнь не удалась / стоишь однако ровно и спокойно / а вот и нет ругаешься и плачешь / или вот так спокойно все темно / прохладно может быть а может просто холодно». Прием оговорки, характерный для Всеволода Некрасова, призван обозначить амбивалентность, в рамках которой существует субъект, управляющийся с различными речевыми регистрами. В таком же ключе, видимо, следует понимать и последнюю строку этого стихотворения «ты никому не сделал ничего» — как риторическую фигуру и как реплику из внутреннего монолога частного лица, сокрушающегося о своем положении.

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

Все новости ›