Ни Параджанов, ни Тарковский были совершенно не в состоянии рассказать историю о том, как кто-то куда-то пошел и что из этого вышло.
Как кинематограф борется со своей литературоцентричностью? Рассказывает ЕВГЕНИЙ МАРГОЛИТ, историк кино, куратор знаменитых ретроспектив ММКФ «Социалистический авангард»
В 1927 году в статье «Поэзия и проза в кинематографии» Шкловский пишет: «Существует “прозаическое” и “поэтическое” кино, и это есть основное деление жанров, они отличаются друг от друга не ритмом, или
Читать!
В начале 60-х Майя Туровская считает «основным принципом поэтического кино — иносказание, как попытку искусства в первом приближении определить еще не определимое логикой», а в качестве главного поэта у нее фигурирует Калатозов. В общем, термин «поэтическое кино» гуляет, пока не прилепляется к украинскому кино шестидесятых, к некоторому набору приемов, которыми делается история. В эти годы многие национальные кинематографы делают нечто похожее — в советском кино тогда происходило своеобразное восстание против литературоцентричности и за изобразительность.
Вот основные характеристики советского поэтического кино шестидесятых:
1) Статичный плоский кадр — как фреска.
2) Если кино черно-белое — то графическое, если цветное — то живописное. Т.е. непременно цветовое.
3) В основе фильма — либо фольклорный сюжет, либо история, восходящая к некоему мифу.
4) Сюжет — это мистерия.
Между тем к поэтическому кино можно отнести многое из того, что не попадает в эту категорию традиционно. Что такое «Ливень» Бориса Яшина с точки зрения фабулы, прозы? Две бабы в конце войны делят одного контуженого мужика — вот вам и вся история. Что такое картина Яшина «Ливень»? Это история о том, как человеческая душа оттаивает после войны, — и чрезвычайно важно то, что метафорический уровень фильма здесь абсолютно оправдан и бытовой логикой, прозой.
Термином «поэтическое кино» могут быть объединены еще такие кинокартины, в которых метафорический (а точнее, метафизический) уровень фильма нагляден, а бытового, прозаического — нет. Тогда получается «чтение стихов под диапозитивы» — так сказал Козинцев о «Мольбе» Абуладзе. Абсолютная статика каждого кадра — вот и все, что мы находим в «Мольбе». Классика советского поэтического кино — фильмы Параджанова, «Мольба» Абуладзе, «Человек уходит за птицами» Хамраева, «Рабыня» Мансурова. Что роднит это кино с фильмами Тарковского, если брать только художественные приемы? Это кинематограф, который стремится освободить происходящее на экране от бытового контекста и дать сюжет как некое соотнесение оголенных сущностей. В этом смысле кино такого рода — назовем его медитативным — действительно прямо противоположно «нормальному», фабульному кино.
Однако обыкновенное, прозаическое, фабульное кино, которое идет потоком по телевизору, сегодня наравне с поэтическим — они в равной степени ущербны. Чем более поточно фабульное кино, все эти столкновения хороших и плохих парней, тем больше проявляется недостаток каких бы то ни было сущностей.
По словам культуролога Альберта Байбурина, любой предмет в архаической культуре имеет две функции — бытовую и сакральную. Археологи, обнаруживая предметы, назначения которых они не знают, тотчас же записывают их в предметы обрядово-функциональные. Байбурин же говорит о том, что нет предметов, которые служат исключительно для обряда. В архаической культуре любой предмет бифункционален, в быту служит для удовлетворения нужд, но как только он попадает в обрядовое пространство, на первый план выступает его магическая функция.
Единство этих двух функций — прагматической и магической, сакральной и повседневной — объясняет и предметную среду на экране. В любом полноценном художественном произведении она всегда бифункциональна.
Фабульное кино — это предметный мир в его прагматической функции, забывающий про сакральное. Поэтическое кино в своих крайних проявлениях — это предметный мир в его исключительно сакральной функции, забывающий про прагматику. В связи с последним удивительно то, что ни Параджанов, ни Тарковский были совершенно не в состоянии рассказать историю о том, как кто-то куда-то пошел и что из этого вышло, то есть не могли мыслить в рамках прозы, традиционного повествования. Я всегда советую своим студентам найти и посмотреть фильмы «Первый парень» Параджанова и «Один шанс из тысячи», где Тарковский был худруком. И то и другое — совершенно нескладные истории, в которых очень заметно, что авторам абсолютно не интересен такой сюжет. Гениальная визуальность здесь — своего рода компенсация авторской неспособности «рассказать историю», в некотором смысле — ущербности.
Читать!
Почему это так важно — сказать невозможно. Это нужно в и д е т ь. В этом загадка поэзии кино, и слава богу, что она в принципе неразрешима.
КомментарииВсего:26
Комментарии
- 29.06Минкульт предложит школам «100 лучших фильмов»
- 29.06Алан Мур впервые пробует себя в кино
- 29.06Томми Ли Джонс сыграет агента ФБР в фильме Люка Бессона
- 29.06В Карловых Варах покажут «Трудно быть богом»
- 28.06Сирил Туши снимет фильм о Джулиане Ассанже
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3451874
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2343454
- 3. Норильск. Май 1268852
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897735
- 5. Закоротило 822221
- 6. Не может прожить без ирисок 782817
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 759691
- 8. Коблы и малолетки 741124
- 9. Затворник. Но пятипалый 471815
- 10. ЖП и крепостное право 408000
- 11. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 403336
- 12. «Рок-клуб твой неправильно живет» 370730
А потом вдруг взял и скомкал. Утверждение "культуролога Байбурина" критики не выдерживает даже для архаичных культур (уже у глиняного идола нет никакого двойного назначения) - что тогда говорить о более развитых культурах, где сакральные предметы подчеркнуто НЕфункциональны, дабы наиболее чисто выразить идею служения. Все дальнейшее также выглядит притянутым за уши. Непонятно, зачем автор навязывает предметной среде кино мифическую "бифункциональность" - разве органическое, напрочь отказывающееся от символьного ряда кино неспособно отрешиться от "бытового контекста"? Еще как способно, примеров тому уйма.
А конец вообще чудовищен. Если "сказать невозможно", а можно только "в и д е т ь", то какого, спрашивается черта, автор морочил читателям голову попыткой в ы с к а з ы в а н и я?
ну тут вроде бы речь идет просто о том, что у вербального есть предел, а дальше уже начинается символическое? что нельзя пересказать балет словами и т.д. - что тут чудовищного, мне любопытно?
Дело в том, Виктор, что содержимое сознания неотделимо от вербального представления. То, чему нет слова, для нас попросту не существует. Упомянутый Вами балет, (как и прочие "т.д.") прекрасно пересказываются словами; другое дело, что качество пересказа сильно зависит от способностей рассказчика.
Так или иначе, от человека, который берется "просвещать" меня под шапкой "ликбез", я ожидаю определенной внятности высказывания. И, соответственно, разочаровываюсь, когда оной внятности не обнаруживается. Подобная ситуация случается сплошь и рядом, она неприятна, но не чудовищна. Чудовищной же ситуация становится, когда рассказчик сначала четверть часа мутит воду веревкой, как Балда у пруда, а затем, махнув рукой, объявляет, что словами все равно ни хрена не выразить. Если не выразить, то зачем тогда эти слова писать (а затем еще и печатать)?
«То, чему нет слова, для нас попросту не существует».
Глаголом жжете?
Вот Вам обраточка: «…буква убивает, а дух животворит». 2 Кор.3.6.
Слово – инфекционная болезнь цивилизации, Слово это зло, и мой комментарий тому подтверждение.
Кстати, есть у меня по этому поводу совсем недавнее лирическое отступление (аккурат в Шавуот на Божью гору поднимался). Вот тут: http://alekstarn.livejournal.com/47216.html
Почитайте, Вам будет интересно, обещаю (там с картинками).
Что касается литературоцентричности и Слова, то вообразите, как было бы чудно, если бы все вдруг заткнулись.
Так что по мне любые слова хороши - даже когда они исходят из яркокрасных уст рр-революционерок типа Е.Деготь. Это как дурные стихи - слушать их невыносимо, но пусть они лучше будут, чем не будут. Навоз - это всегда питательная среда, и словесный навоз - не исключение.
Борьба с литературоцентричностью это борьба с иллюстративностью, когда художник, не утруждая себя поиском новых идей (смыслов) и образов, берет чужие уже найденные константы и «своими» словами на доступном ему языке (живопись, кино и т.д.) повторяет сказанное другими, якобы обогащая, а на самом деле загрязняя пространство.
Иллюстрированием литературных, философских и пропагандистских текстов в искусстве занимались всегда, но в только в contemporary art эпигонство и спекуляции, как прямое следствие иллюстрирования, достигли своего расцвета (недаром среди концептуалистов так много филологов).
С цветущего луга, загаженного благородными лепешками, мы пришли в сточную яму современного ис.-ва, где кроме бактерий и червей уже ничего не растет. Художник из производителя (образов) превратился в потребителя. Этого и боялись в 60-х годах борцы с литературоцентричностью.
ОК, с этим трудно не согласиться. Единственное замечание - среди вконцептуалистов так много филологов не столько из-за борьбы с иллюстративностью, сколько из-за того, что всё ТНСИ крутится вокруг бунта против ЯЗЫКА. А кто же лучше придумает как разрушить крепость, если не фортификационный инженер?
2 olegzhuk7897
Это уж кто во что верует, уважаемый Олег. Материалисты - в материю, инстинктуалисты - в инстинкт, а мы, словисты, в слова. Вопрос выбора, так что спорить не стану.
Я говорю о том, что сейчас многие при слове «культура» хватаются не за пистолет, а за слово. Причем не лезут в свой карман, а норовят запустить шаловливые ручки в чужой, порождая бесконечные штампы и спекуляции (купил дешево, продал дорого). Именно с этим связана, предлагаемая мной ограничительная мера – всем молчать. Это скорее грёза, мечта, чем (наверное) фашизм.